Самый маленький «бог войны»
Продолжение. Начало в N26.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ ПЛАЦДАРМ
Полковник в отставке Волохов был очень сдержан в своих воспоминаниях о войне. Не давал пространных интервью. Не расписывал собственных ощущений и переживаний. Хотя рассказать ему было о чем. До «Золотой Звезды» на его солдатской гимнастерке уже были медали — «За боевые заслуги» и «За отвагу», орден Красной звезды. И все это за восемь месяцев службы в 333-й стрелковой дивизии.
Кое-что успел запомнить и записать его внук Виктор. С этими записями мы с вами еще познакомимся. А пока о многом приходится только догадываться, сопоставляя факты и даты. Так, например, почему-то нигде не упоминается об участии сержанта Волохова в одном из первых форсирований Днепра в сентябре 1943 года.
26 сентября этот десант, составленный, главным образом, из военнослужащих 1118-го стрелкового полка, переплыл Днепр и захватил плацдарм на правом берегу у высоты 105.4 южнее села Войсковое Днепропетровской области. А 6 октября, когда сражение на плацдарме еще продолжалось, наводчик 45-мм пушки, сержант этого же полка Александр Волохов награжден орденом Красной звезды. И орден этот он получил, как и положено, из рук командира 333-й дивизии генерал-майора Голоско.
По указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1942 года и приказу наркома обороны от 11 ноября того же года командиры дивизий и бригад получили право лично награждать отличившихся солдат, сержантов и командиров взводов медалями «За боевые заслуги», «За отвагу» и орденами Красной звезды.
Сегодня практически невозможно установить, кто и в каком месте первым форсировал Днепр осенью 1943 года. Примерно такая же история случилась и с красным знаменем, первым поднятым на рейхстаге. Официально признано, что это было так называемое «знамя N 5». Оно было вручено военным советом Первого Белорусского фронта одной из атакующих частей — 756-му стрелковому полку 150-й стрелковой дивизии. Его подняли над куполом отбитого у противника здания бойцы разведвзвода Михаил Егоров и Мелитон Кантария, ведомые лейтенантом Берестом… С тех пор уже 70 лет появляются публикации, в которых называются другие имена, другие дивизии, полки и батальоны. Точно так возникают воспоминания об очередном «забытом десанте», который первым форсировал Днепр.
Да, получилось, что более всего известны два главных плацдарма, возможно, решивших судьбу всего штурма «Восточного вала» и судьбу Киева, уже приготовленного гитлеровцами к взрыву, — Букринский и Лютежский. Но ведь и остальные, менее известные, брать было не легче. И на остальных каждый квадратный метр, каждый шаг был щедро полит кровью наших солдат. На каждом из ныне известных или позабытых уже «пятачков» человеку из плоти и крови противостоял убийственный шквал свинца и раскаленной стали.
Поэтому мы не станем вступать в дискуссии, а просто процитируем документ, озаглавленный «Форсирование Днепра» . Его подготовили сотрудники Днепропетровского национального исторического музея.
Первый плацдарм на правом берегу Днепра захвачен 22 сентября 1943 года у слияния Днепра и реки Припять.
Второй — 24 сентября недалеко от Днепродзержинска. Третий — в том же районе на следующий день (видимо, тот, о котором шла речь выше). Четвертый — 28 сентября рядом с Кременчугом.
А к концу сентября на правом берегу вгрызлись в берег уже 23 плацдарма. Некоторые — 10 километров в ширину и один-два в глубину.
МЫ, ШОЛОХОВЫ…
Кажется, пришла пора поговорить о нашем малоразговорчивом полковнике, он же — сержант-артиллерист, он же — еще двумя годами раньше — «мобилизованный и призванный» Байкаловским райвоенкоматом в РККА.
Александр Волохов родился в 1923 году в деревне Мазурово. Как уверяют представители этого семейства, Волоховы живут там с незапамятных времен. Будто бы первый из сибирских Волоховых пришел в здешние края вслед за отрядом Ермака. Словом, жили, как все. Ну и выпадало на их долю все, чем щедра была та или другая эпоха. Самый ближайший к нам двадцатый век одарил Волоховых тоже щедро. Кого — ссылкой. Кого — войной. Кого — приговором «тройки».
На фронт из наших Волоховых ушли трое, один за другим. Сначала отец, Николай Терентьевич. Потом Александр. Последним -младший из братьев, Михаил, 1926 года рождения.
Николай Терентьевич, рядовой 3-й мотострелковой бригады, погиб в Орловской области 1 2 августа 1 942 года. Михаил воевал в 245-й СД, погиб 27 июля 1944 года в Латвии.
Александр в числе ста своих сверстников 1 декабря 1941 года отправлен из Байкалово в Ишим, где формировалась будущая 229-я стрелковая дивизия.
Об истории этой дивизии, о ее коротком и трагическом боевом пути мы подробно рассказывали на страницах «Тюменского курьера» и в книге «Возвращенные имена». Поэтому только напомним, что отправленная из Сталинграда в большую излучину Дона 229-я СД приняла первый бой 24 июля 1942 года, оказалась в окружении, а 10 августа — перестала существовать как боевая единица.
Призванные из Байкаловского района в большинстве, и Александр Волохов, в том числе, попали в пехоту, в 811-й стрелковый полк. Полк оборонялся в районе станицы Суровикино, где и сейчас протекает речушка Чир. На восточном берегу ее до сих пор заметны следы старых ячеек.
Вот небольшой отчет о байкаловских призывниках, составленный нами.
Их было, как уже сказано выше, ровно сто. Все 1922-1923 гг. рождения. Домой вернулись — 14. Убиты — 13. (Из этих 27 попали в плен — 17). Считаются пропавшими без вести — 30. Об остальных 43-х нет никаких известий. Такая печальная арифметика.
Александр Волохов, согласно именному списку безвозвратных потерь 229-й стрелковой дивизии, числился «пропавшим без вести 10 августа 1942 года». Дата, конечно, условная. Новое руководство восстанавливаемой дивизии заносило в «пропавшие» всех, о ком не было никаких точных сведений, но зато приходили письма на их имя в адрес полевой почты N 1699.
Рядовой Александр Волохов был ранен, скрывался на оккупированной территории, дождался ее освобождения и вновь ушел на фронт в составе 333-й стрелковой дивизии. Пока не Синельниковской и не Краснознаменной. Эти знаки отличия еще предстояло заслужить.
ИНФОРМАЦИЯ ПОЧТИ ЧТО ИЗ ПЕРВЫХ РУК
Мы уже упоминали о записях, которые сделал после бесед с Александром Николаевичем его внук Виктор, и потом обменивался записями с тюменскими родственниками. Вот переписка между Натальей Моториной, тюменской племянницей полковника Волохова, и Виктором Головченко из Днепропетровска.
— Витя, добрый день. Сегодня была у Гольдберга, это редактор одной из тюменских газет, он собирает материал о той дивизии, что формировалась в Ишиме, и в ней был дядя Саша. Задал мне вопрос о начале действий под Сталинградом. Об этом периоде нет никаких сведений. Показал документ, в котором Волохов А.Н. числится в безвозвратных потерях. Спроси дядю Сашу о первых днях.
— Здравствуйте, Наталья. А что конкретно вас интересует? Я знаю, что целая дивизия попала в окружение и была брошена на произвол судьбы. Дедушка рассказывал, что была сильная жара, у них был очень изнуряющий марш-бросок. Из оружия только винтовка и немного патронов. Воды практически не было. О первых столкновениях дед рассказывал, что противник ехал на моторизованной технике, немцы играли на губных гармошках. Когда вступили в бой, он был ранен в руку, из-за этого винтовкой полноценно пользоваться не мог. Вспоминает, что ранение в дальнейшем спасло ему жизнь. У нас дома, вроде, есть книга, в которой описывается боевой путь их дивизии.
— А конкретные воспоминания деда Саши, его описание событий? Помню, что он рассказывал, как был в плену, бежал, был пойман, но не расстрелян. Бежал второй раз. Питался, чем придется, заходил в старые блиндажи. Однажды нашел мешочек с сухарями. А немцы стали отходить и окружили тот район, где он был. И тогда попал к Косенковой.
— Про женщину он вспоминает, населенный пункт — Нагорная Козинка. Звали женщину Косенкова Мария Григорьевна. После войны они уже не встречались. Она была старенькая и очень слаба. Когда немцы отступали, они ввалились в хату в Нагорной Козинке, он был в этой хате, еле успел выбежать. Хотел спрятаться в стогу, но передумал, потому что они могли начать штыками проверять это сено. И хат через 12-20 забежал к Косенковой. Она сказала, что у нее стоят румыны. А дед говорит: черт с ними, что румыны. Главное, что не фашисты. А румыны утром, полупьяные, увидели его и спросили Марию -кто это? Мария сказала, что ее племянник. Туда, где он жил, пришли немцы и всех выбросили, вот он и пришел к ней ночью. Румыны начали ругать немцев и что-то еще по-румынски говорили о том, что немцы творят. Так две недели он жил у Марии. У нее три сына были на фронте. Это было под Сталинградом, зимой.
— Витя, спасибо. Все понятно -в плену дядя Саша не был. Был на оккупированной территории и только. А то особисты не дали бы житья. Что-то еще спроси — не про подвиг, а случаи интересные.
— Дедушка вспомнил только о друге, его звали Михаил Кобылин.
— Куда Кобылин делся потом?
— Дед рассказывал, как у Косенковой он работал около дома, а по дороге шли наши пленные под конвоем фашистов. И кто-то крикнул из толпы: «Саша! Сашка!» А он даже не повернул головы. И все думал: кто бы это мог быть?..
Как только освободили этот населенный пункт, он сразу пошел в военкомат и его зачислили в батальон, который формировался из оставшейся молодежи. Там он показал отличные знания владения артиллерийским орудием. И его назначили наводчиком. Он изучал это орудие, когда воевал еще под Сталинградом. Один раз ему даже разрешили выстрелить из орудия. Он изучал и другие типы вооружения, но ему очень нравилась артиллерия. Когда был обычным пехотинцем, приходил в батарею, и старослужащие рассказывали ему, что да как. Дедушка благодарит вас, что вы напоминаете ему о родных местах, о которых он скучает. Ехать в те края ему не позволяет здоровье. Если окажетесь в наших краях, он с удовольствием вас встретит.
От автора. В переписке упоминаются Михаил Кобылин и Александр Репин в числе тех, кто ушел на фронт вместе с Волоховым.
Александр Репин, младший сержант 811-го полка, попал в плен на реке Дон в августе 1942 г., освобожден частями 5-й гвардейской армии в феврале 1944 года. Направлен в 75-ю отдельную разведроту 78-й гвардейской Вислинской СД, погиб под г. Краков 4 декабря 1944 г. Что касается Михаила Кобылина, о нем никаких сведений в архивах пока обнаружить не удалось. Может быть, это он кричал: «Саша! Сашка!», когда колонну пленных вели мимо дома Косенковой?
Продолжение следует.
***
фото: Николай Терентьевич Волохов;Александр Волохов с внуком Виктором.