Проблема, которой не видят или видеть не хотят
Небольшое село. Одноэтажный домик, выкрашенный в какой-нибудь немаркий цвет, вокруг него — невысокий деревянный забор: городской житель и не подумает, что перед ним место паломничества всех хворых и недужных — фельдшерско-акушерский пункт, а попросту — ФАП.
Домик хоть и маленький, но внутри не меньше трех комнат, в каждой из которых по два стула — так предписывает норматив. А еще внутри два человека: заведующая, фельдшер по образованию, и патронажная сестра — она же и акушерка, и санитарка.
Эти женщины (почти всегда женщины) несут на своих плечах тяжесть первичной медицинской помощи — именно к ним спешат деревенские жители, если у ребенка поднялась температура или появилась сыпь, их зовут в экстренных ситуациях, когда кто-то держится за сердце или зажимает кровоточащую рану. И, конечно, к ним идут с хроническими «болячками» — жаловаться на повышенное давление и изжогу, ставить уколы.
Но существуют болезни, которых пациент до поры до времени не чувствует и к врачу не спешит, а когда начинает чувствовать — лечиться может быть поздно.
ИГРАЕМ В РУССКУЮ РУЛЕТКУ
Таких болезней немало, и к каждой применим принцип: ранее выявление — залог успеха. Сельский фельдшер здесь — как бы на передовой. Наблюдатель, сигнальщик, тот, кто бьет тревогу. Или, по крайней мере, должен это делать. Если, конечно, видит, знает, понимает…
Много «если». Но говорить о качестве подготовки фельдшеров в целом — не тема нашей публикации. Поэтому остановимся на конкретном примере: рака боятся все. В молодости мысли о нем не преследуют нас постоянно, но по достижении определенного возраста.
Городской житель, почувствовав тревогу, просто сядет в автобус и поедет в онкологический диспансер. Там Дни открытых дверей, когда можно без записи попасть на прием к профессиональному онкологу. Там аппаратура, необходимая для скрининговых исследований, и так далее, так далее. Не зря же департамент здравоохранения повторяет, как важна работа по раннему выявлению онкологических заболеваний!
Но деревенским из условного села где-нибудь в Викуловском или Вагайском районе таких удобств никто предоставить не может — нереально построить онкологический диспансер в каждом районном центре. Для селян выявление онкологии начинается все с того же ФАПа, в котором — фельдшер. Не имея под рукой ни диагностического оборудования, ни биохимической лаборатории, он должен заподозрить, что в теле пациента растет злокачественная опухоль, и отправить его на обследование. Не исключено, что придется долго убеждать в том, что подозрения не беспочвенны, — до поликлиники 30 километров, автобус ходит два раза в день, а корову нужно подоить не позже десяти вечера.
Правда, раз в год в районную больницу прибывает выездная бригада из областного онкодиспансера: хирург, маммолог, гинеколог и, иногда, врач ультразвуковой диагностики. Если человек заранее знает о подозрении на рак, он придет на осмотр к городским специалистам. А если не знает?
— За один выезд бригада осматривает от 20 до 30 пациентов, — рассказывает Тимур Гайсин, заместитель главного врача медгорода по организационной и методической работе. — Преимущественно, это или те, кто уже состоит на диспансерном учете, или же те, у кого местные врачи подозревают онкологию. Деревенскому жителю, который, например, в силу возраста решил провериться, тоже ничто не мешает к нам попасть, но такие сознательные пациенты встречаются редко.
По словам Гайсина, за прошлый год выездные бригады диагностировали онкологические заболевания у 69 селян, но конкретную стадию рака врачи на месте не определяют — для этого нужно ехать в город, в диспансер. Так что, скольким из этих людей повезло с «ранней диагностикой» — сказать сложно.
КАК НАУЧИЛИ — ТАК И РАБОТАЮТ
Врачи говорят, что если выявить новообразование на первой-второй стадии, то шансы вылечить пациента — примерно 95 процентов. Когда речь заходит о третьей-четвертой стадии, цифры из оптимистичных резко превращаются в пессимистичные. Получается, что сегодня ответственность за то, в какую из этих двух категорий попадут сельские жители, несет фельдшер: чем раньше он заметит первые признаки страшного заболевания, тем оперативнее пациент отправится в город — к специалистам-онкологам и профессиональной диагностической аппаратуре.
Жаль только, что вряд ли нынешних фельдшеров можно назвать специалистами в диагностировании рака. Не потому, что они плохо учились. А потому, что как их учили, так они и работают.
«Нынешний федеральный государственный образовательный стандарт, обязательный для всех учебных медицинских учреждений, составлен неправильно!» — убежден тюменский профессор-онколог Айзик Шайн.
… Профессор Шайн — член-корреспондент РАЕН, доктор медицинских наук и автор множества учебников. Для тех, кто учился в Тюменской медицинской академии, он — живая легенда. Равно как и для врачей всей страны. Ведь именно он, впервые в истории российского медицинского образования, предложил ввести в вузах самостоятельный курс онкологии. До 70-х годов отдельного предмета, который бы рассказывал врачам о раке, способах его распознавания, предупреждения и лечения, не было!
К сожалению, реальность такова, что профессору Шайну вновь приходится стучать в двери высокого начальства, предупреждая об ошибке, последствия которой могут стать непоправимыми. Но этот раз речь идет о курсе онкологии в медицинских колледжах.
— По шаблону, принятому в Минобре, онкология исключена из программы училищ как самостоятельная дисциплина и является теперь лишь составной частью двух модулей: диагностического и лечебного, — рассказывает профессор Шайн. — Если фельдшер запомнит что-то из первого, лечебного модуля и применит на практике — это подсудное дело. Лечить рак фельдшер не имеет права! Ко второму, диагностическому модулю, у меня другие претензии. Во-первых, обучающие материалы: существует целый ряд учебников по онкологии, и наших, и зарубежных. Среди них много хороших, за авторством серьезных ученых. Но фельдшер за ограниченное время, отведенное на изучение онкологии, просто не успеет прочесть книгу такого объема, не говоря уже о том, чтобы понять и запомнить написанное. Есть учебники, написанные специально для фельдшеров, они, конечно, гораздо тоньше и прочитать их можно, но текст содержит только общую информацию. Причем в большинстве нет фотографий, а если есть, то.
Например, четыре фотографии, одна из них — общий вид операционной. Вот зачем она в этом учебнике? Из всех четырех снимков прямое отношение к онкологии имеет только один — пациентка после удаления молочной железы. Как этот снимок поможет фельдшеру распознать рак? Он видел женщину после радикальной операции, но что он узнал, чтобы таких последствий не допустить? Наглядность для учебников необходима, потому что студент медколледжа не видит рака. Он либо вообще не бывает на практике в онкодиспансере, либо бывает, но там помогает медсестрам ставить уколы вместо того, чтобы осматривать пациентов. То же касается содержания — оно должно быть ограничено информацией, необходимой для практической работы. Задача фельдшера — приехать в глухую деревню и там, из множества пациентов со сходными симптомами, выделить лиц с обоснованным подозрением на рак. Вот чему мы должны его научить. И если фельдшеры не знают, как распознать рак, — это беда! Нужно немедленно что-то менять.
«ВАШ ЗВОНОК ОЧЕНЬ ВАЖЕН ДЛЯ НАС»
— Я до сих пор не могу получить от Министерства здравоохранения ответ на вопрос: «Как помочь сельскому здравоохранению?», — сокрушается профессор Шайн.
Но дело вовсе не в том, что Минздрав в полном составе «проводит один мозговой штурм за другим», а готовой программы действий все нет. Напротив, описанная тюменским профессором проблема медицинским чиновникам понятна. Они даже согласны, что с ней нужно как-то разбираться. Но на этом месте государственная машина, скрипя шестернями, дает сбой. На предложение официальным порядком изменить федеральный государственный образовательный стандарт и вернуть в колледжи дисциплину «онкология» как самостоятельную чиновники и их помощники отвечают профессору письмами пространного содержания.
Например, в тексте может быть даже определение ФГОСов и разъяснение, зачем они нужны. Но ни слова о том, о чем Айзик Шайн спрашивал. В общем, профессор ведет с Минздравом переписку, а Минздрав — просто отписывается. И главное, что непонятно: признанный специалист, автор многих учебников по онкологии, предлагает готовые поправки в ФГОС и. написанный им учебник! В Тюменской области он прошел тестирование и одобрен фельдшерами и преподавателями медицинских колледжей. Даже специалисты из Германии и Израиля, которым предложили составить мнение, оценили учебник очень высоко. Так почему бы не направить предложение заслуженного онколога Штайна тем, кто ответственен за разработку поправок к образовательным стандартам? Позицию свою профессор представляет в максимально сжатом и конкретном виде:
1. Онкология в системе обучения фельдшеров должна сохранить статус самостоятельной дисциплины и преподаваться в диагностическом модуле.
2. Примерная программа дисциплины должна быть разработана централизованно. Темы, требующие специальных обследований, заведомо невыполнимых в ФАПе, должны быть исключены.
3. В пределах каждой темы информация должна быть разделена по градациям: знать, уметь, иметь представление.
4. Выделяемые 30 процентов свободного времени должны быть по усмотрению колледжей направлены на углубленное изучение патологий, свойственных конкретному региону.
… Но вместо того чтобы принять помощь специалиста и реально рассмотреть его предложение, Минздрав в очередном письме «благодарит за активную жизненную позицию и сообщает, что информация принята к сведению и по возможности будет учтена в ходе работы».
— Одна страна СНГ уже предлагала мне внедрить учебник на ее территории, — признается Шайн. -Я пока отказался. Буду до последнего стараться убедить российских чиновников. Я же живу в этой стране, а не в другой. Но если пойму, что шансов нет, отдам все наработки тем, кто готов ими пользоваться.
***
фото: Профессор Айзик Шайн.