Твердая рука хозяйки квартала
Пока мы прогуливались с квартальным по дворам, в моей голове все время вертелись обрывки детских стихов и песенок: «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной.», «И такая дребедень целый день: то тюлень позвонит, то олень.»
Но ведь так оно и есть: каждый день в любую погоду ровно в десять утра квартальный Ленинского округа Светлана Линько «сама своим пешком» обходит имущественный комплекс — попросту говоря, свою территорию — от новых домов NN 64, 66, 68 на улице Харьковской и до самого молодежного театра «Космос». При этом она постоянно звонит и отвечает по телефону.
Один пишет стихи, другой — на заборе
В своем районе Светлана Ивановна не просто хорошо ориентируется — знает каждую скамейку, каждый заборчик и канализационный люк.
— Вот на этой стене (дома N 68 по улице 50 лет Октября — Д.Р.) вчера была надпись — торговцы наркотиками намалевали, — показывает Линько. — Я сразу мастера за руку, дворника. Сегодня, видите, — надпись закрасили. Такая моя обязанность — видеть все нарушения. И либо сразу устранять, либо писать — сообщения, уведомления, телефонограммы.
В записной книжке служебного телефона квартального номера — от мастеров управляющих компаний до представителей фирм, находящихся на подшефной территории.
— Конечно, эффективнее работать, когда сама созваниваешься, когда лично контактируешь. Документ, он свою задачу тоже выполнит. Но времени потребует больше. А жители-то хотят, чтоб все было сделано как можно быстрее, — говорит Линько.
Светлана Ивановна за девять лет работы квартальным выстроила все необходимые связи — и с официальными лицами, и с жителями. Потому нарушения исправляются быстро. Но и на другой стене, и на третьей, и на железной двери подъезда — десятки «заплат», закрашенных «наркотических» надписей. Все новые и новые, выполненные золотистой краской и одинаковым подчерком, они, по словам квартального, появляются каждый день.
Взгляд у Светланы Линько цепкий, она внимательно присматривается к прохожим: где-то тут должен бегать тот нехороший человек с баллончиком, который пытается втюхать детям отраву. — Вот стоит колледж информатики и связи «индуса», рядом клуб областного детского движения «ЧИР». Они же во всех этих детях и подростках видят потенциальных клиентов. Вот и не оставляют двор в покое, — качает головой женщина. — И заметьте, пишут там, где номер дома, чтоб, видимо, сфотографировать. Своя отчетность у них.
— А как насчет вон той надписи: «Зая, я тебя люблю!», — интересуюсь я.
— Eсли закрасить, она появится снова, — объясняет квартальный и со смехом добавляет. — Это же любовь, с ней невозможно бороться при помощи банки с краской. Да и краски не напасешься. К тому же для закрашивания каждый раз нужно снимать людей с объектов, при том, что где-то идет ремонт подъездов, дворов.
Конечно, если бы жители попросили надпись извести, квартальный непременно дала бы распоряжение управляющей компании. Но жильцы не просят. Более того, похоже, в окрестных домах живут очень любвеобильные люди. Любовных надписей я насчитала четыре штуки, причем одна в стихах: «Когда ты порою скучаешь, и горе тревожит тебя, то вспомни, что в мире есть сердце, которое любит тебя». Не верх поэтической мысли, конечно. Но куда приятней, чем то, что оставляют после себя на стенах наркоторговцы.
Дефицит единства мнений
. Жужжит маленький экскаватор — напротив дома N 60 возле хозяйственного корпуса института «СибрыбНИИпроект» ведутся какие-то работы. Мы подходим ближе, и Светлана Ивановна мигом берет ситуацию «за рога».
— Кто здесь что копает? — строго интересуется она у стоящего рядом мужчины.
Оказывается, он представитель подрядчика. А копает как раз институт.
— Корпус невысокий, дети по нему лазают, но стены начали обваливаться. Кирпичная кладка однажды съедет и придавит кого-нибудь, — говорит Линько. — Я летом им выписала предписание, что надо стены укрепить. Они их сперва сеткой огородили: институт-то государственный, так что средства надо получить, тендер объявить. Наконец, видимо, взялись за дело.
Правда, выяснилось, что ордера на земляные работы институт не имеет. Светлана Ивановна прояснила ситуацию за один телефонный звонок.
— В Тюмени нельзя просто так и лопату в землю воткнуть, — говорит она. — Значит, завтра представители института придут, будем разбираться с нарушением.
. Тополь неподалеку от крыльца клуба «ЧИР» слегка поврежден, валяются красные пластиковые осколки габаритного огня неизвестной машины.
— Кто-то не вписался, — констатирует Светлана Линько. — А ведь здесь дети ходят. Мне жильцы соседнего дома говорили, мол, надо бетонные полусферы, ограждающие перед крыльцом «ЧИРа» небольшую площадку, убрать. Тогда новые парковочные места появятся. Эти отбойники на самом деле не совсем законны. Но я говорю, что убирать их нельзя! Ведь дети. Жильцы машин напаркуют, малышей из-за них и не видно будет. Рано или поздно на кого-нибудь наедут. Нет, надо, чтоб перед крыльцом хоть немножко простора было, чтоб ребятишки нормально подойти могли.
Впрочем, сами жильцы дома N 60, в котором и находится «ЧИР», ничего против отбойников не имеют. Им дополнительная парковка не требуется.
— Никогда не бывает так, чтобы все жильцы единогласно за что-то проголосовали, — говорит квартальный. — Вот дворик между домами NN 60 и 66. Одни ждут, когда его начнут в порядок приводить, но у других там погреба, которые в этом случае снесут. Одним нравится в этом дворике машины парковать, другие требуют забор поставить, чтоб не парковались, траву не мяли.
. Но в целом жители ощущают территорию своей: во дворах сушат белье, в песочницах запросто оставляют детские игрушки, если отходят пообедать.
— Один из жильцов сказал, мол, детская площадка пустая, — рассказывает Светлана Ивановна. — Так мы не пристроенные турники, карусели, горки, качели — привезли, покрасили, в порядок привели. Может, они и не в одном стиле, но хорошие, не сломанные. Дети на них катаются.
Активные жильцы и сами не сидят сложа руки — из автомобильных покрышек наделали вазонов, урн и даже смастерили скульптуру лебедя. Все это покрашено свежей краской, летом в вазонах были цветы.
— Житель сказал: «Вы мне только земли привезите. Я сам все сделаю», — вспоминает квартальный. — Вообще, от личного отношения, от ответственности зависит очень многое. Это, конечно, не значит, что мы или управляющие компании должны сидеть сложа руки. Нет! Но ведь многие нарушения, которые нам приходится устранять, — это дело рук не каких-то чужих людей. А местных. Правильно говорят, что отечественные люди после того, как долгое время «все было общим и значит — ничьим», не могут перестроиться на новый лад. А без этого никак. Требуется понимать, что вот эта скамейка, эта горка, эта стенка — все это мое. Как дома мои стул, кровать и шкаф. В одном дворе как-то горку сломали — пять ступенек в самой середине. Это никак не спишешь на случайность. Это было намеренно. Но никто же не станет сам ломать свой телевизор, царапать гвоздем свою машину. Я думаю, пока люди не начнут сами что-то делать во дворах, порядок не начнется. Хотя бы пару раз в год надо на субботники выходить. Ребенок, который качели красил, ломать их не станет.
***
фото: Этот двор на следующий год капитально отремонтируют ;Светлана Линько ;Выкапывают погреба, будут укреплять стену ;Каждый дворник знает квартального по имени и отчеству ;Лет 20 назад жилец сделал турник.