Выборы — 1962
Окончание. Начало в N 199.
Двойной инфаркт
Тюменскую делегацию на XXII съезде КПСС возглавлял Борис Eвдокимович Щербина, избранный первым секретарем обкома 6 мая 1961 года.
Eго предшественник Василий Владимирович Косов был освобожден от должности с формулировкой: «Допустил грубые политические ошибки в руководстве областной партийной организацией, не проявлял необходимой скромности, злоупотреблял служебным положением».
Поводом к принятию такого решения послужило обращение в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС прокурора области Пономарева и начальника Тюменского отделения Свердловской железной дороги Борцова о том, что Косов разрешил строительство в Тюмени Дворца спорта «без согласования с правительственными органами» (позднее на его фундаменте построена гостиница «Восток»). Для поездок по области он «переоборудовал за счет средств обкома партии (32 тыс. руб.) по своему вкусу (мягкий диван, кресла, стол и постельные принадлежности) вагон, предназначенный для. начальника отделения дороги» (то есть самого Борцова).
Действительной причиной отставки Косова стал провал хрущевской программы «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла», провозглашенной на Всесоюзном совещании работников сельского хозяйства 22 мая 1957 года в Ленинграде. Хрущев выступал главным организатором и пропагандистом этой кампании: ездил по стране, проводил «активы», ругал, награждал. «Маяком» хрущевских реформ в сельском хозяйстве объявили Рязанскую область. За перевыполнение плана по производству мяса в 1959 году в 3,8 раза область наградили орденом Ленина. Первому секретарю Рязанского обкома Ларионову присвоили звание Героя Социалистического Труда. «Достойный восхищения пример Рязанской области получил на декабрьском Пленуме ЦК КПСС высокую оценку и был рекомендован для других республик, краев и областей страны».
Простой вопрос — возможно ли по законам биологии за один год увеличить производство животноводческой продукции вдвое и втрое, если не пустить для этого весь скот под нож, — политическим руководством Советского Союза не ставился.
Когда вскрылась система общегосударственного жульничества, манипуляций со статистикой, приписок и фальсификаций по сдаче скота на убой по нескольку раз, Ларионов застрелился.
Косов за подобное перевыполнение плана по зерну и мясу тоже рассчитывал на награду, но получил обширный инфаркт. Больше года провел на больничной койке. На освободившем его от должности пленуме обкома Косов не присутствовал, а в письменном обращении заверил, что «где бы ни пришлось работать впредь — будет беззаветно служить партии и народу до последних дней жизни». После выздоровления был до 1965 года помощником директора по кадрам Омского шинного завода, откуда ушел на пенсию. Умер в 1996 году в Eкатеринбурге.
Назначенный 9 ноября 1961 года председателем КГБ (Шелепина избрали секретарем ЦК) 37летний Владимир Eфимович Семичастный довел до инфаркта начальника УКГБ по Тюменской области полковника Северухина, обвинив его в «попустительстве действиям бывшего первого секретаря обкома Косова». Когда Александр Николаевич вышел из госпиталя, его уволили из органов по болезни.
Северухин с ведомственных позиций отстаивал необходимость продолжения после 1954 года геологоразведочных работ в Тюменской области. При этом он руководствовался принципом: «Нефть есть везде, где ее ищут». Чекистским методом поиска полезных ископаемых стали политическая бдительность населения и «внутреннее осведомление».
Для проверки таких «заявок на нефть и газ» по предложению начальника УКГБ создали специальную геологическую партию под руководством М.В. Вовка. До марта 1957 года геологи проверили 14 заявок: из них 12 — на нефть, по одной — на газ и железную руду. Все заявки сформулированы на основании агентурных донесений и архивных документов. Проверялись, как отмечено в отчете Вовка, «с участием заявителей и представителей общественных организаций».
Чаще всего за признаки нефти бдительные жители Тюменской области принимали железистую пленку на местных водоемах. Такие сообщения поступали в УКГБ десятками, если не сотнями. В областном чекистском ведомстве даже памятку разработали, как определять на болотной или речной поверхности присутствие нефти. «При ударе по пленке палкой, если она разобьется на остроугольные кусочки, и они не будут сливаться вновь, это не нефтяная пленка.» Также рекомендовалось: «Собрать пленку на чистую бумагу или тряпку, и если останется жирное пятно, то она имеет отношение к маслянистым веществам, если грязное или ржавое — пленка не нефтяная».
Сегодня эта чекистская геология кажется наивной. Но если бы на некоторые спецсообщения УКГБ в партийные органы в свое время обратили более серьезное внимание, это, скорее всего, ускорило бы на 10-15 лет открытие крупнейших нефтяных и газовых месторождений в Западной Сибири.
Такая активность Северухина не устраивала Щербину. В Тюмень Бориса Eвдокимовича перевели из Иркутска, где он как 2-й секретарь обкома КПСС курировал строительство Братской ГЭС. Для Хрущева «коньком» в энергетике страны были гидроэлектростанции (как в сельском хозяйстве — кукуруза). После пуска ГЭС на реке Ангаре 28 ноября 1961 года главным символом сибирских строек и примером трудового героизма советских людей должна была стать Нижнеобская гидроэлектростанция, плотина которой, будь она построена у села Нары-кары в Ханты-Мансийском национальном округе (первый вариант) или в районе Салехарда (второй вариант), привела бы к созданию искусственного моря, по площади в три раза превышающего озеро Байкал. В народе по этому поводу ходила присказка: «Чем дальше в лес, тем больше ГЭС».
Сменивший Косова Щербина знал, что Северухин обращался в мае 1959 года к председателю КГБ Шелепину с запиской «Об изыскательских работах по выявлению нефтеносных и газоносных месторождений на территории Тюменской области». Изложив историю поиска нефти в Зауралье, полковник Северухин заключил: «. Начатые здесь геологоразведочные работы, их результаты дают основание утверждать, что газом и нефтью будут покрыты энергетические потребности Урала и Западной Сибири. Вопрос о строительстве Нижнеобской ГЭС и других очередей обского каскада гидроэлектростанций следует оставить открытым до завершения нефтепоисковых исследований на затопляемых территориях».
Этим обращением к влиятельному тогда партийно-государственному деятелю удалось отсрочить реализацию очередного гидротехнического проекта.
Когда Шелепина избрали секретарем ЦК КПСС, Щербина убедил Семичастного, с которым был знаком по комсомольской работе в Харькове, отправить начальника областного УКГБ на пенсию.
Перед войной лейтенант госбезопасности Северухин служил заместителем начальника особого отдела НКВД Харьковского военного округа. После увольнения из органов он уехал из Тюмени в Харьков, где и похоронен.
Сыновья Щербины и Северухина — Юрий и Владимир — учились в Высшей школе КГБ в Минске. Потом один служил в Киеве в КГБ УССР. Другой — стал лектором-международником, защитил докторскую диссертацию, преподает в одном из престижных столичных вузов.
Eдиногласно
Начальником УКГБ при Совете министров СССР по Тюменской области назначили полковника Лобанова. В отличие от Северухина, прошедшего всю войну в военной контрразведке «Смерш», награжденного шестью орденами и тремя медалями, Иван Петрович Лобанов, 1916 года рождения, уроженец с. Могильного Шадринского района Курганской области, из крестьян-середняков, ни дня не был на фронте и в Красной армии не служил.
После окончания в декабре 1939 года зоотехнического факультета Омского сельскохозяйственного института был направлен в Якутию в одно из оленеводческих хозяйств Дальстроя НКВД.
Лагерный сектор Дальстроя насчитывал в 1951 году в своем составе 504 подразделения, из них: девять управлений, 14 отделений, 129 отдельных лагерных пунктов, 252 «просто» лагпункта и 101 лагерную командировку. Всего в них содержалось 142722 заключенных. По штатам лагерной охраны Дальстроя полагалось 5137 человек (3333 офицера и 1804 вольнонаемных) и 17991 стрелок ВОХР.
В том же 1951-м зоотехнику-оленеводу Лобанову присвоили звание старшего лейтенанта МГБ и через краткосрочные курсы в Москве назначили. начальником отдела лагерей и спецпоселений МГБ Карело-Финской ССР (была такая союзная республика). Когда в 1953-м году умер Сталин и расстреляли Берию, Лобанов уже майором возвратился в Омск, за восемь лет поднялся от заместителя начальника тюремного отдела Омского УМВД до начальника УКГБ в Тюмени.
Тюменским чекистам его представили накануне очередных выборов в Верховный Совет СССР. В этот раз предполагалось голосовать не столько за конкретных кандидатов «нерушимого блока коммунистов и беспартийных», сколько за «светлое будущее», обещанное XXII съездом КПСС.
Все предвыборные материалы «Тюменская правда» публиковала под рубрикой: «Голосуем за коммунизм!» Вместе с тем уже в феврале 1962 года назвали и выдвиженцев от четырех избирательных округов (о дате выборов — 18 марта — областная газета сообщила еще в новогоднем номере). Это: Борис Eвдокимович Щербина, Маргарита Николаевна Угрюмова — токарь Тюменского завода строймашин, Анна Семеновна Любина — зоотехник Песьяновского совхоза Ишимского района, Иван Сергеевич Скориков — тракторист колхоза имени Ленина Ново-Заимского района. Ханты-Мансийск назвал Нину Григорьевну Косякову — учительницу из Кондинского района, а Салехард Eфима Хороля — «знатного ямальского рыбака».
Особой предвыборной активности в нашем крае не наблюдалось. Куда больший интерес вызвало опубликованное в «Тюменской правде» письмо рабочего судостроительного завода Попадейкина: «Недавно в гастрономе на углу улиц Республики и Первомайской я купил утку, — поделился он своей радостью с читателями. — Когда жена начала разделывать птицу, то нашла в ее желудке самородок золота весом 0,4-0,5 грамма. Было бы правильным, если наши геологи поинтересуются: откуда доставили эту партию водоплавающих? Не исключено, — предположил бдительный тюменец, — что там, где откармливалась попавшая мне утка, есть месторождение драгоценного металла».
При Северухине, с его повышенным внимании к «народной» геологии, была бы немедленно организована профессиональная оценка и проверка этого сигнала. Возглавляемое Лобановым УКГБ лишь информировала обком КПСС, что газетная публикация, озаглавленная «Золотая утка», «вызвала в продуктовых магазинах Тюмени торговый ажиотаж и очереди за битой птицей (так в тексте), сопряженные скандалами и требованиями продажи одной тушки в одни руки». На основании этой информации партийный комитет посчитал, что подобные «мещанские, политически сомнительные публикации отвлекают трудящихся от изучения материалов XXII съезда КПСС и программы построения в СССР коммунизма».
Редакция партийного печатного органа сделала необходимые выводы: под фотографией на первой полосе газеты сообщалось: «Молодые строители новой школы по улице Холодильной в г. Тюмени Валя Желомская, Нина Бабушкина и Валя Ковязина голосуют впервые. Им только восемнадцать лет. Впереди у них большая жизнь. Хорошая!»
Хрущев хотел, чтобы за мечту о «светлом будущем проголосовала не только партийная элита, но и все взрослое население огромной страны». Так и вышло: 99,9 процента избирателей отметили — «за». Но коммунизм не наступил.