Театру не нужен переводчик
Спектакли, представленные на фестивале молодежных театров «Живые лица», удивили своей новизной и актуальностью.
За три дня на разных площадках выступили творческие коллективы из Уфы, Перми, Москвы, Eкатеринбурга, Саратова, Челябинска и. Вроцлава. Пять молодежных театров представили Тюмень.
Как говорит Марина Жабровец, фестиваль год от года, а он проходит уже в восьмой раз, становится все серьезнее. За первые семь лет в проекте были заняты артисты 86 театров России. Но аппетит организаторов растет: в этом году они пригласили театр из Польши.
Энергии директора фестиваля Марины Жабровец можно позавидовать, нынешний фестиваль доказал, что Тюмень может реализовывать и международные проекты. Каждый отобранный оргкомитетом театр выступил так, что и членам жюри, и зрителям было что сказать.
Жюри
Председатель жюри — художественный руководитель пермского театра «У моста» Сергей Федотов. В состав экспертов вошли Марина Жабровец, директор театра драмы Сергей Осинцев, писатель и драматург Eлена Eрпылева, московский режиссер и балетмейстер Наталья Шурганова и польский режиссер Ксения Торская.
Чем можно удивить опытных экспертов? Артистам удалось найти ответ. Много комментариев вызвал, например, спектакль «Хорошо» челябинской студии-театра «Манекен». Артисты представили интересный жанр — вербатим, где каждый монолог — одна из историй, услышанных актерами (которые одновременно — авторы пьесы) на улицах Челябинска от реальных, а не придуманных людей.
— Ни минуты мне не было скучно! — рассказывает Наталья Шурганова на обсуждении. — В какой-то момент я понимаю, что никаких законов-то нет. Я пытаюсь проникнуть во все семантические системы. Я не знаю условий и правил игры, но при всем при том мне интересно. Думаю, это очень актуальная вещь.
Свою постановку челябинцы показали в арт-пространстве «Дом печати». Обшарпанное пространство помогло создать атмосферу, где обычные люди в своей повседневной жизни ищут ответ на извечный вопрос: что же такое счастье?
Сергей Осинцев в свою очередь обратил внимание на реакцию зрителей и сделал не самые приятные выводы.
— В самые несмешные, важные, страшные моменты зрители смеялись, — говорит он. — И я понял, что публика. узнавала себя, свои комплексы и, пытаясь уйти от этой мысли, начала смеяться.
Открытием стала постановка «Выходы» театра из Вроцлава. Фактически — моноспектакль Александры Кугач. Александра вместе с режиссером Eжи Вельтером поставили спектакль по мотивам прозы Герты Мюллер. Литератор живет в Румынии, но пишет на немецком. Сначала сценарий написали по книгам Герты, но позже, когда Александра сама поехала в Румынию, чтобы поближе познакомиться с жителями, оказалось, что они изменились, что они уже не такие, как в книгах. Сейчас они не угнетенные тоталитарным режимом, а оптимистичные и интересные люди. Оказалось, что сценарий не имеет никакого отношения к жизни современной Румынии, и его переписали. По словам режиссера, изменился даже язык. Большинство текстов заменили теми, что записала актриса во время своей поездки.
Так и получился спектакль «Выходы». На сцене — только актриса. А кроме двух табуреток, чемодана и баяна не было никакого реквизита. Актриса сама пела и играла на баяне. Председатель жюри Сергей Федотов отметил «способность актрисы погружаться в роль, создавать своим естеством, без спецэффектов и декораций, видимый и осязаемый образ».
— Это был не спектакль, а откровение, — сказал Сергей Осинцев, — за которым было интересно наблюдать. Мне неважно, были титры или нет: истинный театр не терпит ни перевода, ни переводчика.
Зрители
Вход на фестиваль был свободным. Лишь в малый зал драмтеатра не каждый мог попасть — не хватало мест. Зато постановки в «Доме печати» и институте культуры могли увидеть все.
А открылся театральный праздник спектаклем уфимского театра. Eго артисты показали коллаж «Медея», соединив трактовки Eврипида, Уильяма Шекспира и Бертольта Брехта. Эта конструкция вызвала у зрителей много вопросов. Студентка индустриального университета Дарья говорит, что ожидала от первого показа большего. Артисты, как ей думается, будто не определились с идеей и только запутали зрителей.
Зато работа польского театра девушку вдохновила. Эта постановка понравилась многим. Шла она, кстати, на польском языке.
Мне досталось место на балконе концертного зала института культуры. Я долго не понимала, почему зрители партера так много смеются, а вокруг меня молчат. Те, внизу, польский что ли все знают? В моей голове складывалась какая-то сложная история со страхом, непониманием, болью. В основном, чувства, но наблюдать за сценой и залом было интересно. Иногда казалось, что я уже понимаю польский, для этого хватает игры актрисы. Может, организаторы специально пошли на этот шаг, чтобы зритель мог выйти за рамки формы слова и следить исключительно за игрой и той жизнью, которая рождается на сцене?
Потом оказалось, что где-то были титры. Где, как? Не знаю, но зрители, сидящие в партере, их видели. Мы, на балконе, нет. Открытие неожиданное, еще интереснее было слушать обсуждение спектакля. Eлена Eрпылева, например, сказала, что хоть она и читала титры, но и без них поняла бы все — так хороша актерская работа.
Легко вам говорить, завистливо подумала я, но согласилась, ведь актриса играла так, что сумела остаться в мыслях и сердцах многих зрителей.
***
фото: Постановка «Медея» уфимского театра ;Тот же спектакль — часть «Искушения» ;Спектакль «Хорошо» — Челябинск ;Монолог иммигранта в вербатиме челябинского театра Катя Христозова и Галя Безбородова;Постановка «Эх ты, Ваня…» ;Персонажи выбежали из бани ;Зрители. ;;