ГМО: можно ли покрыться чешуей, съев помидор с геном рыбы?
Для жителей страны, в которой практически не используют биотехнологии в сельском хозяйстве, мы слишком сильно боимся ГМО.
Наверное, нас до сих пор преследует пионерское детство — любимым делом отдыхающих в летних лагерях детей было рассказывать друг другу страшилки. Вот и теперь, став взрослыми, мы никак не можем обойтись без того, чтобы пощекотать себе нервы чем-то пугающим, но одновременно далеким — бояться приятнее всего, когда знаешь, что реальной угрозы нет.
Вместо «гроба на колесиках» теперь — микроволновое излучение мобильных телефонов, дрожжи в хлебе, прививки. И, конечно, ГМО. В чем только не обвиняют генетически модифицированные кукурузу, сою и помидоры — в том, что они вызывают аллергию, рак и рассеянный склероз; в том, что они вредят экологии и нарушают трофические цепочки, мешая вредителям себя есть; даже в том, что они нарушают законы природы и замысел творца.
Опасны ли ГМО на самом деле и что они вообще такое — об этом и многом другом рассказывает доцент Анастасия Казак, заведующая кафедрой технологии, производства, хранения и переработки продукции растениеводства Государственного аграрного университета Северного Зауралья.
— Все мы помним картинку в учебнике, на которой изображены два колоска пшеницы: один чахлый, другой сильный и со множеством зернышек. На этом примере школьникам объясняют, как развивалось сельское хозяйство и как наши предки, впервые занявшись земледелием, начали совершенствовать сельхозкультуры, — рассказывает Анастасия Афанасьевна. — Конечно, сначала они действовали как могли: в основном, методом отбора — семена самых сильных и плодовитых растений отбирали и сеяли на следующий год. Но с развитием человечества, с развитием науки, методы становились и сложней, и действенней. Мы скрещиваем растения одного вида или разных видов, мы заставляем растения изменять ДНК — мутировать. По сути все это, начиная с примитивного отбора, — генное модифицирование. Просто сто лет назад, проводя перекрестное опыление, мы не знали, что генетический материал растений при этом смешивается. Теперь знаем. Но так или иначе, мы по своему желанию меняем генотип какой-нибудь брюквы, чтобы получить нужные свойства: сопротивляемость климату, болезням и паразитам, большую урожайность, лучшие вкусовые свойства. И новые методы, которые мы теперь можем использовать в лабораториях, чтобы получить генетически модифицированное организмы (ГМО) — они просто дополнение к нашей работе. Классических методов никто не отменял, их продолжают использовать. Но возможность вживить в цепочку ДНК чужеродный ген (например, ген животного) позволяет достигнуть результата значительно быстрее — не за 30 лет, всего за три года получить новый сорт. И, благодаря биотехнологиям, мы гораздо лучше можем контролировать процесс изменения генотипа. Не ждем случайности, которая даст нужное сочетание генов. Действуем напрямую.
— Самый распространенный миф гласит, что ген, скажем, рыбы, будучи помещенным в помидор, приведет к мутации если не самого едока, так его потомства. Возможно ли такое?
— Гены и растений, и животных есть в той пище, которую мы едим каждый день. Те же самые гены, просто в другом сочетании. Но, как говорят, — в желудке все перемешается. Генотипы и курицы, и рыбы, и репы будут должным образом переработаны и усвоены нашим организмом. Вы ели рыбу и не покрылись чешуей, ели цыпленка и не покрылись перьями, ели картошку и не обросли ботвой — это ли не доказательство? Не может генотип пищи, попавшей в желудок, встроиться в ДНК съевшего ее человека! Это исключено. А значит, не может этот «чужеродный ген» и передаться детям. Можно с одинаковым успехом бояться есть любые растения и животных, существующих на сегодняшний день — все они изменились за тысячи лет, все нынче не похожи на «первоисточник», а значит — генетически изменены относительно него.
— А как насчет рака и аллергий? Могут их вызывать ГМО?
— Никаких исследований, подтверждающих это, нет. А проводить параллели без доказательств. На мой взгляд, куда больше на наше здоровье влияет экология. Не «первая свежесть» воздуха, почвы и воды. Одних только моющих средств мы за последние полторы-две сотни лет стали производить и выливать в воду во много раз больше, чем раньше. Мне даже иногда кажется, что весь шум вокруг ГМО, чья опасность никем не доказана, — это своего рода отвлекающий маневр. Чтобы мы не обращали внимания на по-настоящему важные вещи.
— Действительно ли в продукты, которые мы едим, так часто добавляют ГМО?
— Весь Запад ест ГМП (генетически модифицированную продукцию — Д.Р.), и початок кукурузы ни у кого на голове не вырос. В России контроль за ГМП очень строгий. Мы не выращиваем модифицированные при помощи биотехнологий овощи или злаки. В нашем вузе их нет даже на научных площадках — финансирования не хватает. А мы бы с удовольствием! Для нашего сурового климата быстро вывели бы новые сорта той же пшеницы или картошки. И при всем этом ГМП все равно попадают на наш стол — незаметно, в виде импортного белка. Практически вся закупаемая за границей соя и кукурузная мука являются генетически модифицированными. А их добавляют в производимую на наших заводах пищу: например, колбасу и сосиски.
— А правда ли, что измененные овощи и фрукты имеют менее выраженный вкус и запах?
— Неярко выраженный вкус могут иметь фрукт или овощ, выведенные любым путем, даже самым «естественным», в том случае, если производитель — конечный заказчик нового сорта — хочет сделать упор на совсем другие качества. Вот представим клубнику, которую выращивают за несколько десятков тысяч километров от того места, где станут продавать. Eе собирают не вручную — при помощи машин. Значит, она не должна мяться и давиться. Она должна пролежать несколько дней в коробках, пока ее везут, и выглядеть красиво, чтобы ее купили. А еще она должна быть урожайной, не болеть и не вымерзать. Когда от селекционеров требуют совместить в сорте столько качеств, до вкуса и запаха, как правило, дело уже не доходит.
— Последний аргумент противников: ГМО противно природе. Так ли это?
— Природа тоже не стоит на месте. Появляются новые виды вредителей, новые болезни. Eсли мы прямо сейчас перестанем выводить новые виды, то элементарно останемся голодными. Вернемся в природное состояние — станем драться за последний початок кукурузы. Потому что все остальное погибнет, будет съедено насекомыми или вовсе не взойдет.
***
фото: Эти огурцы тоже когда-то изменили свой генотип ;Анастасия Казак.