Картины сами выбирают путь
Это только кажется, что путь у новых картин короткий — от мольберта художника до рук покупателя.
На самом деле, полотна нередко рождаются с определенным предназначением и входят в мир независимо от авторов и не так, как те предполагали. Об этом мистическом и волшебном явлении — путешествиях картин — мы говорим с живописцем, членом Союза художников России Мариной Лебедевой. Мы встретились в арт-пространстве «Дом печати», где Марина экспонирует несколько своих работ. Место для выставки непривычное, но художница много экспериментирует.
— Как часто и скоро вы пишете?
— Это зависит от заказов либо от сердца и Вселенной. О частоте этого процесса сложно сказать: иногда за год можно сделать 20 работ, иногда — только две. Дело в авторе. Для меня, например, живопись — это не работа: все происходит спонтанно.
— А как часто полотна покупают?
— Бессистемно. Eсть работы, которые просто хранятся в моем личном архиве и не продаются. Eсть картины, которые буквально через месяц могут уйти. Это не свежие булочки, тут нет определенного ритма. Хотя, может, у кого-то есть, но не у меня.
— А есть те, что не хочется продавать?
— Конечно. Обычно это очень личные вещи: когда картина выражает апофеоз пережитого чувства. И я даже не знаю, как расстаться с этими переживаниями. Это нечто вроде интимного дневника.
— Поговорим о судьбе конкретных картин?
— Работы, которые выставлены здесь, я написала в 2015 году в Питере за небольшой промежуток времени. Идея нарисовать человека в иллюзиях, из которых он не может вырваться, а только больше и больше запутывается, у меня была давно. Однажды я приехала к подружке, а у нее с гардины свисает обалденная штора. Я говорю: слушай, Мирка, да это то, что мне надо! Мы нашли стремянку — сняли ее. Стали искать модель — при помощи друзей нашли прекрасную девушку, которая тут же согласилась позировать. Две работы были готовы где-то через месяц. Мы выставили их в центре «Пассаж» на Невском, потом я подумала — пора домой. Был Новый год, билеты остались только в плацкарте. Это была чудесная дорога! Я с двумя этими тетками (это о картинах) захожу в вагон, там: оперная певица, балерина, пасечник, юная олимпийская чемпионка. С ними мы быстро сообразили, как убрать картины: сделали вторую крышу, положив их на третью полку. В Тюмени «Иллюзии» были сразу же показаны на выставке, посвященной 70-летию Союза художников. Потом у них как-то все закрутилось: их выставляли в областной Думе, потом в филармонии, даже на презентации автомобиля «Лексус». Eще что-то. Такая у них очень серьезная общественная жизнь.
Вообще нет уверенности в том, что с картинами произойдет дальше — начинается мистика. К примеру, про какую-то работу думаешь, что с ней все будет хорошо, ее быстро примут, а она может стоять годами в углу. Происходят и обратное: то, что сделал по-быстрому, легко и без особых переживаний, может уйти очень скоро.
— Eсть картины, которые вы написали в начале творческого пути, а они до сих пор ютятся в мастерской?
— Осталась одна такая работа. Небольшой натюрморт без названия. Он висит в мастерской, и мне так нравится, что он у меня есть! Думаю, что не расстанусь с ним. Остальные работы разошлись, конечно же, и остались у меня только на фотографиях.
— Были случаи, что вы дарите картину, через много лет приходит в гости, а работа висит и вызывает ностальгию?
— Да, была такая история! Меня пригласили в гости знакомые, мы беседуем, я захожу в одну из комнат — а на стене висит картина, и я понять не могу, что меня в ней смущает. Потом вспоминаю, что она моя. Подарила и забыла напрочь. Вот это встреча! Человек-то обо мне помнит и знает, я у него каждый день в голове.
— Вы довольны собой?
— Конечно же, нет, это невозможно! Всегда думаешь, что можно сделать лучше. Когда начинаю исправлять картины, то понимаю — пора заканчивать. Правда, чем больше времени проходит, тем более самостоятельными они становятся. Смотришь — это я, что ли, нарисовала?
***
фото: Марина Лебедева на фоне картины «В плену иллюзий».