История для детей многоэтажек
Чем отличается реставрация старинного здания от строительства нового? Она занимает больше времени. А еще эта работа более сложная и непредсказуемая. Так считает директор строительной фирмы «ПКФ СтройИнвест» Олег Манохин. За время реставрации дома купца Жернакова на улице Осипенко он убедился в этом в полной мере.
— В деревянном здании много технических нюансов, — говорит Олег Александрович. — Например, проводка должна быть строго в металлической трубе. Как ее пустить, как согнуть, где приварить? Никак не уйти от таких накладок.
Реставратор должен быть терпелив. Сдвигаются сроки, обнаруживаются проблемы, которые скрывали столетние стены, меняется проект, а каждое изменение надо согласовывать с департаментами и комитетами, с проектной организацией.
В ряду уникальных забот, которые дарит здание 1909 года постройки, есть и нетленная классика — сети. Уровень земли необходимо понизить, чтобы открыть нижний этаж (как это сделали вокруг церкви на Спасской). Но тогда весь двор зальет дождевой водой. Потому что ливневой канализации тут нет. Или есть, но по нескольким запросам реконструкторов ее никто не смог найти. Гендиректор компании-заказчика «Мегаполис-Сервис» Татьяна Савостина говорит, что вся надежда — на ремонт улицы Осипенко. Eсли ливневку оборудуют, все будет хорошо. Eсли нет, предстоят очередные изменения проекта.
— Сети — действительно, головная боль, — говорит Татьяна Васильевна. — Электричества не хватает. Наша проектная мощность — 150 кВт. Eе здесь нет. На ремонт пока хватает. Ходила в СУЭНКО, говорят: пожалуйста, модернизируйте подстанцию за свой счет!
Может быть, с электроэнергией проблем к сдаче объекта уже не будет. А водопроводом и отоплением строители займутся позже, когда уйдут работать внутрь. Сейчас, пока тепло, надо закончить наружные дела.
Редкий зверь — кирпич
Там, где раньше был спортзал вечерней школы, что работала в здании с 1970 по 2004 годы, поставят открытую веранду. До холодов вся наружная работа должна быть закончена: одну из стен разберут и положат заново из тех же кирпичей. Заказаны деревянные окна (на первом этаже их 46). Почти закончили с крышей — осталась пара мелочей типа отливов из красного металлопрофиля (к осенним дождям). Потом строители займутся гидроизоляцией. И останется только «внутрянка» — работы в стенах самого дома.
Мы поднимаемся на второй этаж. До завершения реконструкции еще далеко, но мне не терпится увидеть, как будет выглядеть внутреннее убранство, — очень интригует. Сейчас в 19-ти комнатах лежат стройматериалы, стоит, прислоненная к стенам, резьба из мастерской Вадима Шитова. Внутри стены украсят лепниной — сейчас она в работе.
Будут ли использоваться какие-то редкие материалы? Внутри — возможно, но пока до этого далеко. Сейчас головы у реставраторов болят о другом — о кирпиче.
Сквозь проем в стене второго этажа мы смотрим на место, где появится стена веранды. Вся она должна быть облицована кирпичом. Но современный отличается от старинного по параметрам. А его, сложенного в аккуратную кучку в одной из комнат, не хватает. Хорошим вариантом были кирпичи, из которых был раньше построен завод пластмасс, но их забрать не разрешили.
— Таких форм почти не делают. Нашли один вариант. Но нужна большая партия. Eсли завод перестраивает форму специально для заказа, два-три поддона они делать не будут, — говорит Олег Манохин. — Да и просят они 50 рублей за штуку. Не хочется столько денег тратить на кирпичи.
Подходящий материал сейчас ищут всем заинтересованным в реставрации миром. Время еще есть.
Из двух мезонинов собрали один
— Здесь как будто еще один дом! — восклицает Татьяна Савостина, поднимаясь с нами на третий этаж.
Мы находимся под крышей, в переплетении перекрытий. Длина несущих балок доходит до 12 метров — их пришлось заказывать на севере. Наши лесопилки не работают с брусом длиннее шести метров. А сохранившиеся балки зияют небольшими углублениями на поверхности: с них, как с яблок, срезали гнилые участки.
— Крыша — произведение искусства! — добавляет Олег Александрович. — Смотрите, какая система! Брус — как в старину. Сейчас-то досочками делают… А тут — вон какая мощь.
На третьем этаже — два мезонина, которые будут действующими комнатами, и башенка — она просто для красоты. Мезонин N 1 собран из сохранившегося бруса. В том числе использовали материалы от N 2. Получилось, что из двух старых собрали один, а второй построили из новых материалов.
В мезонине N 1 маленький балкончик. Выхожу на него, смотрю вниз и вокруг. Город отсюда выглядит иначе, непривычно для меня, ребенка многоэтажек. Благодаря восстановлению дома Жернакова мы, дети уже совсем другой Тюмени, сможем посмотреть на нее глазами людей прошлого.
Башенка (которая для красоты) внутри похожа на монашескую келью. Наверное, в келье так же тихо, и свет рассыпается лучами из небольшого окошка. Собрана «келья» из новых материалов, за исключением журавцов, поддерживающих сужающийся купол. По начальному проекту башенку предполагалось оставить нетронутой, но жизнь внесла коррективы. На это потратили восемь месяцев. Зато теперь покрывающая ее сверху ананасная грань — настоящее украшение улицы.
Вообще, по оценкам Савостиной, Манохина и главного инженера подрядной организации Валентина Крестьяна, дом сохранен примерно на 70 процентов. Eсли не считать перекрытий, которые пострадали сильнее всего, и щедро протекавшую крышу.
Хотите помочь? Не мешайте
На вопрос, что в работе осталось самого сложного, реставраторы отвечают: главное, чтобы не было дождей. И чтобы не мешали работать.
— Когда мы работали с фундаментом, позвонил один руководитель, даже не хочу говорить, кто, — рассказывает Савостина. — Говорит: крышу сделайте! Я отвечаю, что не могу: крышу не на что ставить, надо сначала со стенами закончить. А он: меня вообще не волнует, начальство ездит мимо — я хочу видеть крышу. Пришлось подключать комитет по культуре. Тогда еще Надежда Коломийцева работала, уже она им объясняла, что это невозможно.
— А юрист из комитета везде доказывает, что мы ничего не делаем, — вступает Манохин. — Да она бы хоть раз тут побывала!
— Неужели они тут не бывают? — удивляюсь я.
— Нет, специалисты комитета, конечно, общаются с нами, — отвечает Татьяна Васильевна. — 4-5 июля проверяли. Потом мы носим им на проверку все наши акты, сметы. Их проверяют полностью: смотрят объемы, делают замеры, фотографируют. Они здесь, можно сказать, живут — так же, как и я.
— Не пожалели, что взялись за это?
— Поздно пить компот! Конечно, некоторых моментов я не ожидала. Например, высказываний о том, что у нас тут ничего не делается, что наше здание — в неудовлетворительном состоянии. Стараюсь не обращать внимания. Но давайте пройдем по городу, посмотрим. Стоят сгоревшие, брошенные. Травмпункт на Ленина (дом Князева — В.П.) — с 2007 года никто там даже палки не прибил. В этом году только сеткой затянули. А у нас работа к финишу двигается. Как можно так говорить?
Не добавляет радости и местный закон, регулирующий зачет работ по реконструкции в счет арендной платы. Раньше, говорит Савостина, зачет происходил в течение примерно трех месяцев, что для предпринимателя тоже не очень хорошо. Сейчас это, возможно, будет затягиваться на полгода, а то и больше.
Но оптимизм реставраторов не покидает. Все-таки они делают большое дело. Татьяна Васильевна с энтузиазмом рассказывает о договоренности с внучкой купца Жернакова Ольгой Йокоямой, которая обещала предоставить для экспозиции в доме фотографии из своего архива, какие-то личные вещи. Как совместить «музейность» и планы по размещению в доме ресторанного комплекса, еще не решили. Пока известно, что ресторан займет первый этаж, а несколько комнат второго займет экспозиция.
Важно рассказать посетителям дома, о том, что за человек был Василий Жернаков. Eсли хотя бы два человека из нескольких десятков заинтересуются, захотят узнать больше — это уже будет не зря. И добавляет: не знаешь истории — не получишь будущего.
***
фото: Татьяна Савостина и Олег Манохин под крышей дома Жернакова;Резьба из мастерской Шитова;Потрепанный жизнью водосток;Взгляд на современность из 1909 года.