Выборы— 1937
Окончание. Начало в NN 101, 104
«Стахановцы» расстрелов
После выборов в Верховный Совет СССР началось безудержное прославление органов НКВД и сталинского наркома Eжова. Развернулась целая волна присвоения его имени пароходам, заводам, стадионам, учреждениям, воинским частям, колхозам, школам, пионерским отрядам. Город Сулимов, столица Черкесской автономной области, был назван по-новому — Eжово-Черкесск. В Тюмени улицу Томскую переименовали в Eжова.
В Омске приветствовать чекистов в связи с 20-летием образования органов госбезопасности пришел 85-й пионерский отряд школы N 37. «Маленькая пионерка Люба Калинкина звонко бросает с трибуны:
— Работникам НКВД — чекистам Омской области во главе с товарищем Валухиным наш пионерский пламенный привет. Привет верному стражу отечества счастливых. Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство. Да здравствует верный соратник товарища Сталина Николай Иванович Eжов!»
Прозвучала баллада народного поэта Казахстана Джамбула:
В сверкании молний ты стал нам знаком,
Eжов — зоркоглазый и умный нарком…
В Тюмени 20 декабря с докладом «20 лет органам ВЧК-ОГПУ- НКВД» выступил начальник горотдела Петров. Сводный хор исполнил песню:
Фуражек синих стройный ряд
И четкий шаг подкованный —
Идет по улице отряд
Железными колоннами
Мы, те, кого боится враг,
На суше и в воде
Не одолеть ему никак
Войска НКВД.
Тюменское «Красное знамя» перепечатало Постановление ЦИК о награждении работников НКВД «за образцовое и самоотверженное выполнение важнейших правительственных заданий. Орден Ленина получили 10 функционеров НКВД, в том числе начальники Омского, Челябинского и Свердловского управления — Валухин, Чистов и Дмитриев. Орденов Красного Замени удостоены пятеро. Их профессия — убивать, и чем больше они убьют, тем выше звание, тем больше орденов, тем выше авторитет (или страх) у начальства. Это палачи, или как их называли в секретных послужных списках (личные дела) «исполнители решений по 1-й категории».
На личном счету одного из награжденных орденом Красного Знамени Петра Маго около десяти тысяч расстрелянных. Латыш по национальности, он окончил всего два класса сельской школы, батрачил у помещика, участвовал в Первой мировой войне, в 1917-м вступил в партию большевиков и почти сразу членом карательного отряда ВЧК. Десять лет Маго не выпускал из рук нагана; исполнители предпочитали револьверы этой системы. За эти годы стал почетным чекистом, награжден многими орденами, грамотой ОГПУ и золотыми часами. В характеристике отмечено: «К работе относится серьезно. По особому заданию провел много работы…» Любил, правда, крепко выпить. Но этот грех был присущ и другим исполнителям. Когда на него пожаловались, что многие из расстреливаемых кричат: «Да здравствует Сталин!», то Eжов наложил на отчете об исполнении решений Особого совещания НКВД такую резолюцию: «Надо проводить воспитательную работу среди приговоренных к расстрелу, чтобы они в столь неподходящий момент не марали имя вождя».
В Тюменском оперсекторе НКВД — свои исполнители. Из аттестации Виктора Скардина: «Отлично проявил себя при исполнении постановлений «тройки». был основным исполнителем, через которого прошло осужденных по 1-й категории 400 человек.»
Технологию исполнения решений «тройки» раскрыл в свое время автору «Книги расстрелянных» Рафаэлю Гольдбергу бывший оперуполномоченный Тюменского горотдела НКВД Ляпцев: «… В Тюмени культурно расстреливали. Вот вас ведут, вы и не встретите никого. Вы вещи оставили, зашли в специальную комнату, оборудованную в подвале (сейчас на этом месте информационно-библиотечный центр ТюмГУ — А.П.). Вам объявляют приговор, ставят на колени и расстреливают. Стреляют, конечно, в затылок.»
Как все просто. И так сложно: понять мотивы действий оперсостава НКВД — никто из них, ни один не отказался от участия в арестах, избиениях, пытках и расстрелах безвинных.
Долгий путь к правде
После проведения выборов в Верховный Совет СССР, куда прошли 65 чекистов во главе с наркомом Eжовым и его первым заместителем Фриновским, Сталин считал основную цель предвыборного массового террора достигнутой. Те, кого относили к потенциально ненадежной части электората, были ликвидированы. Исчезли целые группы населения, не внушавшие доверия режиму. Уничтожен большой слой управленцев, специалистов и работников партийно-государственного аппарата, командного состава Красной армии и Военно-морского флота, творческой и научной интеллигенции, которых Сталин признал неспособными строить с ним коммунизм в СССР.
Завершившуюся к выборам «операцию» НКВД оценило «как выигрыш крупного военного сражения». На январском 1938 года совещании в Москве Eжов нацелил начальников территориальных управлений на более активное проведение репрессий. Тогда же был арестован первый секретарь Свердловского обкома ВКП(б) А.Я. Столяр, которого обвинили в. массовых исключениях коммунистов из партии. На освободившееся место назначили депутата Верховного Совета СССР от Тюменского избирательного округа чекиста-орденоносца Валухина. При нем аресты стали производить на основании просмотров личных дел в отделах кадров заводов, фабрик и учреждений, то есть по анкетным данным.
Террор достиг в стране крайнего предела и выходил из-под партийного контроля.
Поэтому с осени 1938 года началась компания, которую Сталин назвал «восстановлением революционной законности». По установившейся в СССР традиции ответственность за допущенные «ошибки» и «перегибы» должны были нести ответственность работники НКВД во главе с Eжовым. После его устранения с поста наркома и появления на его месте Берии старый аппарат НКВД фактически был обречен.
Eжова и многих «чекистов-орденоносцев», включая Валухина, признали без широкой огласки провокаторами и врагами, проникшими в органы НКВД с целью их дискредитации, и тайно расстреляли. В печати и по радио об их аресте и казни ничего не сообщалось. В Тюмени улицу Eжова назвали в память о летчице Полине Осипенко, погибшей при испытании нового самолета.
Петрова, Скардина, Ляпцева и других исполнителей Тюмени внесудебных расстрельных решений «тройки» исключили из партии в 1959 году «за нарушения социалистической законности».
Так КПСС квалифицировала массовые расстрелы безвинных людей. Родственникам расстрелянных сообщали, что их отец, муж или брат «осуждены к 10 годам ИТЛ без права переписки и передач». А после 1945 года им стали отвечать, что осужденный умер в местах лишения свободы. Правду о судьбе родных и близких он узнали только после 1989 года. К очередным выборам в Верховный Совет СССР состав его депутатов сократился почти на треть. Заместить эти вакансии в 1941 году не успели — помешала война.