Врач из династии Хацкелевичей
В 1970-м году в Тюмени в семье Михаила Мееровича Хацкелевича и Галины Яковлевны Давидсон родился сын Михаил. От отца он унаследовал известную в городе фамилию и богатую родословную, а от матери — интерес к профессии врача. Михаил Михайлович продолжил семейную медицинскую династию.
. В неврологическом отделении ОКБ N 2 все заняты своими делами. Спешат по коридорам медсестры — проверяют самочувствие пациентов, кого-то везут на процедуры в креслах-каталках. Михаил Хацкелевич предупреждает, что его в любой момент могут вызвать по делам. Становится немного неловко, что приехали мы не вовремя. Но неожиданных вызовов не возникает.
Михаил Михайлович показывает реликвию — большой лист, на котором изображено семейное древо: с 1833 года — от Хаема Хацкелевича — и до наших дней.
— Составляла родословную моя двоюродная сестра. Вышла на пенсию в 55 лет — появилось время, вот и решила заняться семейной историей, — рассказывает он. — Вела кропотливую работу в архивах Тюмени, Самары, Тобольска. Какие-то документы были в свободном доступе, какие-то засекречены. Что-то ей так и не удалось найти…
Михаил Михайлович признается, что сам в обширных родственных связях разбирается с трудом, многих дальних родственников не знает. А из близких известен в Тюмени его дед — Меер (Михаил Фаддеевич) Хацкелевич, закройщик с золотыми руками. В 1912 году он окончил в Санкт-Петербурге курсы академической кройки статского и военного платья (по предположению, с финансовой помощью зятя Якова Шайчика). Во времена Великой Отечественной войны был главным закройщиком военторга. Позже стал известен интересный факт: именно Хацкелевич сшил военный френч для тела Ленина, когда оно находилось в Тюмени. Делать это пришлось по готовым меркам, без примерки и без подкладки. Секретность заказа удивила закройщика, и лишь после окончания войны он узнал, для кого предназначался костюм.
— Отец у меня тоже был замечательный человек, и работа у него была хорошая — инженер- электрик, — вспоминает Михаил Хацкелевич. — Он оставил для меня много книг по энергетике. Но я открывал — и не понимал в них ни одной буквы, ни одной цифры. А вот мамины медицинские книжки были другие. Рисунки другие — интересные. Анатомия! И я думал, что специальность у нее совершенно особенная. Что она радость и пользу приносит людям. Потому поступил в медицинский.
Так Михаил Михайлович стал продолжателем семейной династии врачей по материнской линии. Галина Яковлевна Давидсон с первого дня возглавляла лор-отделение второй поликлиники. Проработала в этой специальности 55 лет.
— А судьба у мамы тоже была интересная. Она родилась в 1930 году в городе Гомеле. В семье Анны Владимировны Лурье и Якова Георгиевича Эфросмана, — продолжает Хацкелевич. — Мой дед был хирургом, в конце 30-х годов работал главврачом железнодорожной больницы. Когда началась война, ему присвоили звание полковника медицинской службы, он возглавил санитарный поезд. Поезд ходил вдоль линии фронта, вывозил раненых в тыл. Многократно его обстреливали и подрывали.
Галине Яковлевне в 1941 году было 11 лет. С матерью и маленькой сестрой Эллой они были эвакуированы из Гомеля в Ташкент, когда в родной город уже входили немецкие войска. В Ташкенте Галина прожила до конца войны, там же поступила в медицинский институт. А завершила учебу уже в Свердловске, в 1956 году. Начала работу в студенческой поликлинике Уральского политехнического института, а потом переехала в Тюмень.
— Бывали в детстве у мамы на работе?
— Ну, конечно. Случалось, что девать меня было некуда: то садик закрыт, то еще что. В лор-отделении на 4 этаже был кабинет персонала. Помню, сестры и врачи там были всегда приветливые. Хотя, что я мог там делать? Хулиганил, наверное, мешал работать. — рассказывает Михаил Михайлович. — Мама с трепетом и с удовольствием рассказывала о работе. И проблемы тоже были. Не было высокотехнологичного оборудования, врачам приходилось полагаться на свои знания, результаты осмотра, медицинское чутье. Спорили до хрипоты, каждый доказывал свою точку зрения. И мама спорила, однажды упорно настаивала на диагнозе «отогенный абцесс мозга». И оказалась права.
А был случай, когда спасать человека пришлось не в отделении — в поезде. Пассажир в соседнем купе подавился мясом. И лор-врач Давидсон с помощью перочинного ножа и подручных средств провела трахеотомию — сделала отверстие в трахее, открыла задыхающемуся доступ кислорода.
О том, как сам уже больше двух десятков лет спасает жизни, Михаил Хацкелевич рассказывать отказывается.
— Любой больной, который попадает к нам без сознания, парализованный, а после лечения возвращается к родным, которые его ждут, этот особенный случай, — говорит он. — В нашем отделении таких тысячи.
В 1994 году Хацкелевич окончил Тюменский государственный медицинский институт (сейчас это университет, в котором на 4 курсе учится его сын). Работал санитаром в приемном отделении ОКБ N 2, затем врачом-неврологом, а с 2012 года возглавляет все отделение неврологии.
Младший представитель медицинской династии Дмитрий Михайлович уже выбрал специализацию, хочет стать лор-врачом, как бабушка. Отец понимает и уважает его выбор. Хотя говорит, что со времен Галины Яковлевны жизнь в профессии, да и вообще жизнь, сильно изменилась. Жизнь стала сложнее, люди теперь другие. Крайности — хорошее и плохое, добро и зло — слишком сильно удаляются друг от друга. Разница между ними — пропасть.
— И все же, с каким чувством вы каждое утро надеваете белый халат?
— С надеждой, что в отделении меня встретят больные, которые идут на поправку. Что этот день пройдет хорошо — для моего коллектива, и для пациентов.
***
фото: Михаил Хацкелевич;Дедушка Михаил Фаддеевич.