Такой же, но другой
2 апреля — день распространения информации об аутизме. Накануне я решила провести один день в семье, где воспитывают такого ребенка.
Скоро он проснется. Маленький носик, сжатые губы, пухлые, нежные щеки и кудряшки, расползшиеся вокруг головы по подушке. Eго зовут Паша*. На первый взгляд, обычный пятилетний ребенок.
Сегодня воскресенье, поэтому утро для него начнется чуть позже обычного. В комнате тепло и свежо. Солнечный свет льется по светлым обоям, скользит по полу… На полу только одна игрушка — машинка-грузовик. Кажется, она совсем новая: ни одной царапинки, а желтая лестница туго опускается и поднимается. На спинке дивана — пушистая блестящая обезьяна — подарок на Новый год. В углу стола неоткрытая коробка карандашей. Открываю альбом — всегда интересно смотреть детские рисунки. Переплет хрустнул — он чистый.
— Eго внимание очень рассеянно, ему трудно на чем-то сконцентрироваться или заниматься долго одним и тем же делом. Игрушки он не любит, поэтому мы перестали их покупать, — улыбаясь, говорит мама.
Она зашла включить телевизор и DVD-плеер.
«Фииильм, фииильм, фииильм…» начался известный мультик.
Глаза мальчика открылись вместе с зашевелившимися на экране картинками.
5 минут, 10 минут. Включился другой мультик — «Простоквашино».
— Не знаю, почему, но он смотрит только советские, — отметила мама и, взяв ребенка за руку, сказала ему: — Вставай, Паша, пойдем умываться.
Он неохотно встает с кровати, шлепает ногами по полу, не отрывая взгляда от кота Матроскина. Мама чистит Паше зубы. Сам он не умеет этого делать. Следующий этап — самый любимый — это умывание. Паша просто обожает воду, поэтому не перестает смеяться и улыбаться.
— Летом мы ехали в маршрутке. Стояла жара, поэтому окна все были открыты до предела. Так ты представляешь, он же у нас чуть не выпрыгнул, когда мы по мосту ехали! Уж очень плавать любит. Чудо вообще! — смеется вместе с Пашей мама.
На завтрак, как обычно, сладости. Он видит, как мама достает его любимый бисквитный батончик, встает на носочки, тянется за лакомством и убегает вместе с ним к себе в комнату.
Половина мультфильма уже позади, но, кажется, это не имеет никакого значения. Главное — чтобы мультфильм был. Паше достаточно его просто слышать, чем бы он ни занимался.
Паша быстро-быстро невысоко прыгает, хлопает в шоколадные ладошки, осыпая пол крошками бисквита — так он радуется. Это своеобразный ритуал.
Он берет большой голубой гимнастический шар и начинает прыгать, смеется и кричит. Я боюсь, что он упадет. «Фух», — не перестаю выдыхать я с каждым удачным приземлением. У меня вспотели руки. Он меня не видит. Или делает вид, что не видит.
Вскоре шарик отброшен в сторону, а Паша бегает по комнате, будто в панике, кувыркается, падает на диван, временами хлопая в ладоши, — он все еще радуется.
— Он практически не сидит на месте, даже кушает в движении. Не чувствует усталости, — объясняет мама, — поэтому вынужден каждое утро и вечер принимать таблетки, понижающие активность. Немного помогает.
Пока мы разговаривали, Паша убежал в коридор — знает, что сегодня должен прийти его старший брат, как всегда по воскресеньям. Через минуту в дверь постучали. Мальчик аккуратно тянет куртку гостя за рукав, опустив глаза вниз. Потом с нетерпением дергает за руку и рвется в комнату.
— Надо отдать его в спорт, — улыбаясь, наблюдая за сыном, говорит отец. — Смотри, какой сильный! В борьбу, например.
— Да! А потом на Олимпиаду отправим. — отвечает мама.
Паша борется с братом. Я недоумеваю: такие удары для пятилетнего ребенка должны вмиг превращаться в синяки и слезы. Но не для Паши. Он смеется и хлопает в ладошки. Похоже, любой в меру сильный удар для такого ребенка — все равно, что щекотка.
Он щурится, закрывается от ударов, а потом раскрывается и пытается дать сдачи. Не получилось. Промах. Он падает на пол, сворачиваясь в калачик, обхватывая голову ладошками. Встает — падает. Но не сдается!
— Все, Паша, хватит! — строго говорит мама.
Паша капризничает, кричит, но без слез. Сам он не переносит, когда громко говорят или ругаются. Паша бежит в комнату, не оборачиваясь. Он становится посредине, отгибает уши руками и прислушивается, что скажет капитан Врунгель.
— Ля-ля-ля-ляяя, — он не умеет говорить. Интересно, понимает ли он других?
Паша не играет со щенком, купленным для него. Он берет кружку, подносит ее к глазам и, рассмотрев внимательно дно, наливает в нее воду. Он похож на хомячка — набрал в рот воды и не глотает.
— Очень долго может так ходить, а потом либо все-таки проглотит, либо выплюнет тонкой струйкой — ему так нравится.
Он не любит гулять. Выход за пределы квартиры всегда переносится болезненно. Но сейчас мама и папа одевают Пашу: есть только одно место, куда он едет с удовольствием каждые выходные — Тюменский ЦУМ. Он идет только по заранее известному маршруту и только туда, куда он хочет.
В ТЦ нам нужны были лишь блинчики — собираемся домой. Мама помогает Паше просунуть руку в рукав, надевает шапку, заправляя кудряшки. Он громко смеется и хлопает, не замечает людей вокруг. Или делает вид, что не замечает.
Все оборачиваются. На нас направлены лица, полные злобы и недовольства.
Неприятно.
Мы вышли на улицу. Паша тянет родителей в сторону рынка.
— Он сильно любит арбузы, прям без ума. Помнит, что мы их там летом и осенью покупали.
— Нет, Пашенька, мы не пойдем туда, — объясняет папа.
Ребенок падает на землю, будто от бессилия и безысходности. Он кричит, колотит руками. Родители пытаются поднять его. Приходится ругать. Начинает драться.
Мы приехали в поселок. Нужно было забежать еще в магазин за молоком. Паша берет сок, шоколадку, еще, еще. Папа аккуратно берет мальчика за руку, пытаясь вытащить хоть часть батончиков.
— Ля-ля-ля-ляяяя! — со злобой и обидой кричит ребенок, крепко удерживая охапку сладостей.
Очередь оживилась:
— Успокойте ребенка!
— Вы что, со своим ребенком справиться не можете? Пусть он замолчит.
— Какие нынче избалованные и невоспитанные дети!
— Да и родители-то — не лучше.
«Перестаньте, ну перестаньте.» — думаю я.
Наконец, до дома уже несколько метров.
Мы зашли домой. Паша рад вернуться. Счастливый, он снова бежит в свою комнату.
Мама готовит вещи — завтра идти в садик.
— Он ходит в коррекционный и находится там весь день среди таких же, как он сам. Мы начинали ходить в обычный сад — так ему было бы проще потом. Но родители стали возмущаться. Ну, ничего, все хорошо, — проглаживая маленький воротничок, сказала мама. Мама укрывает Пашу одеялом. Кажется, он все-таки немного устал. Глаза закрылись. Пухлые, нежные щечки, сжатые губы и маленький нос. Запутанные кудряшки отдыхают, расползаясь по подушке.
Кажется, это обычный пятилетний ребенок.
*Имя ребенка изменено по просьбе семьи.