Конкурс жестокосердных
О чем я? Да о популярном телевизионном конкурсе «Имя Россия».
Не обижайтесь на заголовок. Он, за некоторыми исключениями, справедлив. Напишите собственной рукой фамилии двенадцати финалистов и обратитесь к серьезным историческим источникам. Ручаюсь: ночь спать не будете.
Гуманитарная общественность, конечно, страдает: как могло такое случиться? Что у нас за ментальность такая, если на первое место едва-едва не вышел, нашим с вами, кстати, голосованием, кровавый вождь Иосиф Сталин, погубивший миллионы сограждан? А вышел в лидеры Петр Великий, тоже не считавший человеческие жизни, обеспечивающие успех его мероприятий. В том же списке – Иван Грозный, которого современники называли людоедом. Екатерина Вторая, тоже Великая…
Но, задает себе и нам вопросы гуманитарная общественность, отчего в списке «Двенадцати» поэт – один, писатель – один, ученый – один. Остальные – сплошь цари, полководцы. Они расчитывались человеческими жизнями, может быть, во имя высоких государственных целей. Но города можно восстановить. И государства тоже. А восстановить человека, этот, как показывает история, самый дешевый строительный материал для государств и репутаций, еще никому не удавалось. Кроме господа бога.
Мне вспоминается статья Эмиля Золя о том, как общественность Парижа решила в центре французской столицы поставить памятник… Дюма. «Париж, – взывал Эмиль Золя. – Разве это твой самый замечательный писатель? Отчего не Гюго, не Мюссе, не Артюр Рембо, тоненький томик стихов которого перетянет на весах истории все 150 томов автора Монте-Кристо? Отчего не Бальзак?»
Если Парижу не интересны писатели, почему не выбрать живописцев (Золя перечисляет имена)? Или музыкантов (перечисляет имена)…
Сколь ни печальны очевидные результаты нашего конкурса (он все еще идет), я пытаюсь понять тех, кто проголосовал именно таким образом.
Думаю, что наши граждане вовсе не так жестокосердны, как может показаться. Они просто перечислили тех, кого знают. Кто прочнее удержался в памяти. Но… Сколько бы ни говорили о Солженицыне и его гражданском и писательском подвиге, Солженицына читают несравненно меньше, чем Дарью Донцову. Потому что Александр Исаевич – трудное чтение. Незаслуженно быстро забывают Симонова. И Пастернака, Паустовского, Толстого, Твардовского, Гоголя… В массовом сознании их нет. Точнее, есть, но их величина неразличима.
Музыканты – и композиторы, и исполнители – тоже для узкого круга? Чайковский, Рахманинов, Бородин, Родион Щедрин… Рихтер, Гиллельс, Ростропович… Художники – Репин, Суриков, певец российской природы Шишкин, маринист Айвазовский… Но на художественные выставки ходит мало народа (если на ней не представлены яйца Фаберже). И массовый слушатель серьезной музыке предпочитает попсу…
Ошарашенные результатом организаторы действа утешают: да это же игра, это не всерьез! Согласен: игра. Но за этой игрой просматривается грозовой контур проблем, и не только литературных. Проблемы образования, которому невосполнимый ущерб наносят ЕГЭ и Интернет. Проблемы воспитания человека думающего. Проблемы культуры и интересов…
«Конкурс жестокосердных» – написано резко. Признаюсь. Но когда массы людей предстают перед зеркалом и видят себя, пусть даже в игре, с искаженным восприятием истории, в которой антигерои становятся героями, разве не наносится тем самым ущерб душам людей?
«Успех любой ценой не может быть идеалом России, – говорит митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, один из двенадцати присяжных, защищающих на телеканале «Россия» самые «главные имена». – Фанатичная работоспособность без нравственных ограничений, когда интересы государства – все, а судьба рядового человека – ничто, слишком дорого обходилась нашему Отечеству на разных этапах истории».
Ни убавить, ни прибавить…