Неизвестные, но, наверняка, – родные
Информация пришла из Беларуси: солдаты войсковой части 28443 проводили поисковые работы в лесах, расположенных рядом с автодорогой между белорусским городом Кричев и российским Рославлем. Летом 1941 года в этих местах шли кровопролитные бои между Красной армией и немецкими дивизиями, которые рвались к Смоленску.
Белорусские солдаты обнаружили на территории Красноборского сельсовета останки одиннадцати красноармейцев, погибших здесь в июле-августе 1941 года. Найдены несколько медальонов. По одному из них удалось установить, что красноармейцы входили в состав 137-й стрелковой дивизии.
Хозяин медальона – Михаил Зиновьевич Уланов из деревни Печеркино Пышминского района Свердловской области. Среди других, неопознанных и перезахороненных сейчас в братской могиле в деревне Красный Бор, наверняка есть и наши земляки. Их было немало в 137-й стрелковой, которая перед войной дислоцировалась в Горьковской области – в городах Муроме, Арзамасе и других населенных пунктах.
Так, в третьем томе «Запрещенных солдат» мы насчитали 18 бывших солдат 137-й СД, мобилизованных на территории нынешней Тюменской области. Это Григорий Селезнев из села Карасуль. Арсений Попов из деревни Кашкаин бывшего Дубровинского, ныне Вагайского района. Корнил Уймин из деревни Мияги бывшего Велижанского, теперь Нижнетавдинского района. Василий Ольков из села Пешнево Казанского района.
137-я дважды пополнялась за счет наших сибиряков. Сначала за счет призыва довоенного 1940 года. Тогда ушел в армию, в 497-й гаубичный артиллерийский полк 19летний Василий Ольков. К началу войны он должен был считаться старослужащим. Показания, которые он впоследствии, после побега из плена 22 июня 1942 года, даст офицеру особого отдела 48-й армии, содержат рассказ о том, как началась война для этой дивизии и ее бойцов и командиров.
– 11 июля в районе города Пропольск Могилевской области мы вступили в бой с противником. 20 июля в этом же районе на реке Сож наша часть попала в окружение. Из окружения я вышел через 12 дней в составе группы из 12 человек, после чего заняли оборону. В первых числа августа наша часть вторично попала в окружение, из которого через пять дней с большими потерями в людях и технике вышла у города Трубчевск. В этом городе мы получили подкрепление из Сибири и заняли оборону по реке Судасть. Через 15 дней в третий раз попали в окружение…
С тем же самым подкреплением из Сибири, о котором упоминает Василий Ольков, пришли в 137-ю дивизию Григорий Селезнев, Корнил Уймин, Арсений Попов и другие взрослые семейные мужики, кто 1909-го, кто 1906 года рождения. Но война и плен на год рождения не смотрят. И хотя солдаты были распределены по разным полкам дивизии – кто в 771-й, кто в 772-й, в плену они оказались в один и тот же день. 5 сентября 1941 года 137-я стрелковая перестала существовать, как боевая единица.
– … Большинство бойцов попало в плен, – рассказывал после возвращения из концлагеря, из норвежского города Лиллехаммер, Арсений Иванович Попов, обращаясь памятью к трагическим дням сентября 1941 года. – Вместе со мной в плену оказались Фомин Роман Иванович из деревни Шабры, Попов Филипп Миронович из деревни Выдумка, Быков Александр Иванович, Бухалов Александр Иванович, Попов Петр Васильевич, Долгушины Александр и Григорий Зиновьевичи, Кобелевы Иван и Сидор Александровичи, уроженцы Березовского сельсовета Дубровинского района. Кроме Попова Ф.М. никто домой после войны не возвратился…
Эти, кого я назвал в этой колонке, частью вернулись после плена домой, частью их имена сохранила только память Арсения Попова и бумаги в его фильтрационном деле. Другие, из довоенного состава 137-й дивизии, чьи останки только теперь обнаружили белорусские солдаты из войсковой части 28443, до сих пор числятся пропавшими без вести и никто не знает, станут ли когда-нибудь известны их имена…