Искусство подсветки
Людмила Петрушевская. Сборник «Черная бабочка». «Амфора», 2008.
Об авторе. Петрушевская – признанный мастер прозы нашего времени.
Она окончила факультет журналистики МГУ, работала корреспондентом в ряде московских газет, редактором на телевидении. Ее литературные произведения долгое время находились под запретом советской цензуры, а первые пьесы ставились самодеятельными театрами.
На профессиональную сцену драматург Людмила Петрушевская была допущена в 80-х годах. Лучшие театры страны, такие, как «Современник», МХАТ и Театр на Таганке, стали ставить спектакли по ее произведениям.
О книге. В «Черную бабочку» вошли рассказы и мистические новеллы, комическая пьеса «Газбу» о первом брачном часе, своеобразные «Диалоги». И, наконец, сказки – современные истории о любви и о том, какое это счастье – жизнь.
Прозу Петрушевской чаще всего воспринимают как занятные, веселые и страшноватые гротески. В новой книге этой яркой представительницы «другой» литературы» (то есть, отличающейся от модных детективов и любовных романов) больше реализма.
Герои у писательницы как будто те же, что и раньше: фантазеры и причудливые мизантропы, мистические алкоголики и вздорные бабушки, а также их неустроенные в жизни дети и внуки.
Казалось бы, у таких людей и проблемы должны решаться путем фантастическим и нереальным, однако, в решающий момент на исход дела влияют вполне земные обстоятельства.
Это происходит в первом же рассказе – «Черная бабочка». Красивое насекомое взмахами своих крыльев внушает очередной неземной героине, что ее исчезнувший сын мертв. А он, как оказывается, просто отключил мобильный телефон.
Таких историй здесь множество. Например, мать и дочь, в судьбе которых совсем не смешно переплелись балет и психиатрическая больница (рассказ «Круги по воде»). Мать с отчимом, которые допилили-таки свою американскую дочь и падчерицу до сумасшествия («Пляски смерти»). Сын, превратившийся благодаря маме из покладистого мальчика с «симпатичной круглой мордашкой» в такого же покладистого вора («Сынок»).
Женщина у Петрушевской всегда, даже в семье, трагически одинока, и трагикомически непобедима. Она бьется с судьбой и с собой до конца, убивают ли ее алкоголизм и пороки мужа («Жена игрока») или обман жильцов-кавказцев, охочих до чужой квартиры («Кукла»).
В подлинный гимн таким страдалицам выливается рассказ «Осталась там», героиня которого «в день, когда ушла», переместилась на картину в Русском музее. Там она, как в сказке, – «в лодке, молодая и прекрасная, в светлом платье, с распущенными волосами и огромными очами» и со сказочным именем Рена.
В разделе «Сказки» самой Петрушевской таких «музейных» девушек почти не видно. В героинях там ходят «клоун Ариша», «совершенно лысая, как новобранец» («Мальчик Новый год»), старуха-мегера, издевающаяся над своими же дочерью и внучкой («Строгая бабушка»), чопорная пессимистка Оксана, чудесно преобразить которую смог только «принц» Миша из Полтавы («Как Пенелопа»).
И уже ни девушек, ни юношей, ни просто живых людей – только реплики даны читателю в разделе «Диалоги». Их названия говорят сами за себя: «Боб, Ок», «Остров Арарат», «Клиника ПЗ». Иначе как «клиническим случаем» не назовешь пьесу «Газбу» о жизни «пациентов» брачных агентств. Коля – уникум прежде всего технический, от вставного глаза до искусственной ноги с четырнадцатью пальцами. Маша – сама любовь, которую она все же пробуждает в этом роботе из агентства: «Собирали сюда (на свидание) целым учреждением», – признается героиня.
Мне как поклоннице творчества Петрушевской не хватило в «Диалогах» ее манеры изложения, прозаических моментов. Ее неповторимого стиля, который кажется конструкцией, чудесно оживляемой уместным словом или выражением.
Как пишет сам автор, «все зависит от освещения» описываемой жизни: «Мы видим одно, а потом понимаем, что не видим ничего совершенно». И «часто все построено по-иному, даже и не так, как нам было объяснено».
В этом искусстве «подсветки» жизни и состоит новый реализм автора «Черной бабочки».