Дорога Из…
Мне принесли нож — видимо, зарезаться. А к ножу зачем-то хлеб и масло.
Мы сидим в сеульском ресторане Outback. Очень похоже на американский Fridays, но мясо и вино австралийские. И только некоторые блюда — например, ребрышки «Какаду» — подаются с корейской капустой кимчи, соусом из красного перца и моченым чесноком.
В этот ресторан, расположенный на втором этаже нашего отеля, мы пришли после того, как нарезали два круга по окрестностям в поисках кофейни, где можно было бы попить кофе со сладостями. Кофеен множество, но они микроскопические. Столиков на пятерых там в принципе нет. А здесь просторно, есть детское меню и игрушки. А в туалете (как тут не вспомнить корейский эвфемизм «Пристанище, где человек может разрешить свои трудности»!) дети обнаружили совершенно космическую напольную сушилку для рук. Они специально потом несколько раз ходили в туалет, чтобы полюбоваться, как она работает, мигая изнутри красным и синим светом. Чтобы она загудела, в нее надо засунуть руки. Меня это тоже здорово отвлекло от ножа.
***
Помните байку про лондонское метро? Якобы власти города приняли решение заменить таблички «No Exit» (выхода нет) стрелочками «выход там». Сделано это было с целью уменьшить суицидальные настроения пассажиров с неустойчивой психикой. То же самое было в Москве в 2005 году: там появились надписи «прохода нет». Остряки тогда говорили, что у пассажиров с неустойчивой психикой от этого участятся запоры…
Любопытно, но слово «exit» в Корее мне вообще не встречалось. Может, оно у корейцев рождает какие-то негативные ассоциации? Вроде как цифра 4, которая по-корейски звучит как слово «смерть», и поэтому в большинстве корейских зданий нет четвертого этажа и квартиры номер 4?
В сеульском метро, как и в лондонском, написано «Way out». Что вполне дозволительно перевести как «выход из затруднительного положения».
А попадались нам и таблички с короткой надписью «out» и стрелочкой, указывающей в нужную сторону. Как хотите, но мне после трудного дня (а европейцу каждый день в Корее сулит новые трудности) в этом «out» все время мерещилась издевка: вон отсюда, прочь, убирайтесь откуда пришли… Не могу отделаться от ощущения, что тут нам не рады…
***
После недели, проведенной на курортном субтропическом острове Чеджу, в Сеуле чувствуем себя глубокими провинциалами. Огромный город. Типа Москвы. Причем это не комплимент. И кругом неоновые вывески на непонятном языке.
***
Повсюду стройки. Вчера искали универмаг европейской торговой сети. Его расположение было даже обозначено на карте. Правда, карта двухлетней давности. Два раза обошли квартал, но нашли только огороженную забором строительную площадку. Очевидно, многоэтажного универмага больше нет. Заглянули за забор. При входе шкафчик с касками. На отдельном стенде, под стеклом, висят каски с надписью V.I.P. — две штуки. Стройка и под окнами нашего номера. Видно, что на этом месте прежде было какое-то здание, но его разрушили до фундамента, теперь укрепляют и расширяют подземные этажи. Наверху идеальная чистота. Приехала машина, высыпала песок, уехала. Тут же прибежал рабочий с метелкой, смел просыпавшиеся песчинки.
Я читала у Андрея Ланькова (это известный в России специалист по Корее, проживший и проработавший много лет в этой стране), что корейцы не испытывают никакого пиетета к старым постройкам. Которым лет двадцать, тридцать, пятьдесят. И потому повсеместно и безжалостно сносят невысокие (и нерентабельные) пяти- и девятиэтажки, водружая на их место небоскребы.
Корейцев много, места мало. Здания, намеченные под снос, видно невооруженным глазом. Их просто перестают ремонтировать. Они еще живы, кто-то ходит туда на службу, но уже заметно, что они превратились во вчерашний день, мегаполис наступает им на пятки.
***
История небоскребов в Сеуле началась с офиса страховой компании Тэхан Сэнмён в конце семидесятых годов. Площадку под строительство им выделили, а место оказалось песчаным. Говорят, для сооружения фундамента пришлось зарыться на 45 метров в песок, чтобы добраться до скального основания. Работы длились пять лет. Шестидесятитрехэтажное здание так и назвали — 63-билдинг. Причем на самом деле в здании 61 этаж, но к ним скрупулезные корейцы плюсуют еще два подземных этажа.
Мы поехали смотреть 63-билдинг на метро. Вышли на ближайшей станции и долго шли пешком. Казалось — вот, рядом, но этот «вот» никак не приближался. Видно, эта башня и в самом деле большая, если даже на расстоянии кажется близкой.
На углу у здания дежурит полицейский. Он как бы охраняет въезд во внутренний дворик, а на самом деле дает советы туристам, с какой стороны искать вход. Вход сбоку. Ничто об этом не говорит. Охранник показывает, что надо войти в большую вращающуюся дверь кафе. Заодно он интересуется, откуда мы приехали. Видно, это нужно ему для мемуаров.
За большой дверью оказался большой холл, магазины и стойка по продаже билетов. Как это водится в Корее, за любую достопримечательность надо платить. А тут их сразу три. Можно купить билет только на последний этаж (этот аттракцион называется Skydeck), или в супер-пупер 4D кинотеатр, подземный аквариум Seaworld или абонемент на все три чуда разом. Мы едем на самый верх. Смотрим сверху вниз на соседние небоскребы. Хотя какие они небоскребы — так, небоскребики. Какихто жалких 30-40 этажей. Говорят, в хорошую погоду радиус обзора 50 километров. Сегодня не тот день. Небо серое, в облаках. Таким же серым выглядит город.
***
Skydeck — это торжество хайтека. Особенно сильное впечатление производит один его кусочек, где пол сделан из стекла. А под этим полом — система зеркал, которая создает иллюзию, что ты, во-первых, находишься на огромной высоте над землей (хотя что тут иллюзорного?), а во-вторых, позволяет посмотреть на себя вверх ногами. На информационном табло узнаем много любопытного. Например, что в этом здании общей площадью 165000 квадратных метров и высотой 249 метров работает 30 тысяч человек — население маленького города. Что в нем 164 туалета и 13516 окон. 38 лифтов и 1348 ступенек (на случай, если кто пойдет пешком). Лифтом нельзя пользоваться самостоятельно: девушка-лифтер в униформе руководит нами, где встать и в какую сторону пойти. Это нужно, чтобы избежать толчеи и давки. В Сеуле сплошь и рядом возникают толчея и давка. Правда, сейчас никакой давки нет, мы в лифте одни, но девушка тем не менее неукоснительно следует правилам. Наверное, робот.
***
«О-о, роботы!» — воскликнул Яша, увидев мотоциклистов. Черные мотоциклы, блестящие комбинезоны, глухие черные шлемы. У Яши точь-в-точь такой же робот-трансформер. Трансформеры ли эти — не знаю, не догнали. Мы ведь на метро.
***
«Осторожно, двери закрываются», — обычно предупреждают в метро. В сеульском метро диктор добавляет: «Пожалуйста, смотрите под ноги». Я оборачиваюсь и вижу двух очкариков с наладонниками, они шагают в вагонные двери, как зомби, не отрывая взгляда от экранчика. Вошли синхронно, развернулись, встали. В метро некоторые читают, но мало. Большинство с компьютерами или болтают по мобильному. Метро очень глубокое, но связь там устойчивая, отличный прием.
***
В Сеуле мы посетили музей роботов. Там было много детей, но, к сожалению, опять никакой информации на английском языке. Мы немного побродили среди экспонатов, рассказывающих о тысячелетней истории роботостроения (по версии авторов экспозиции, первым андроидом была Ева), посмотрели 3D-фильм про путешествие на Луну, полюбовались на игрушечную модель первого советского спутника. Я выросла в убеждении, что слово «спутник» на всех языках звучит одинаково. Как оно звучит по-корейски, я понятия не имею, а пишется оно вот так:
Потом в музее началась игровая программа для детей, ведущих было двое — девушка и робот. Настоящий, не переодетый. Корейские детишки бойко отвечали на вопросы, а наши расстроились и запросились домой. Хотя посмотреть на игрушечного робота был интересно. Роботом манипулировали корейские девочки в очках. Робот брал пластмассовое ведерко и, размахнувшись, отшвыривал от себя. На мой взгляд, полная бессмыслица. Но муж сказал, что технически это очень сложное движение.
Перед уходом купили Яше маленького робота. Мальчик был счастлив. Правда, чтобы вставить в него батарейки, понадобилась отвертка. Отвертку совершенно случайно мы приобрели в подземной торговой галерее «Шоппинг плаза». Случайно мы туда попали, ведь хотели просто перейти через улицу.
«Шоппинг плаза» оказался обычной барахолкой, что-то вроде того, во что превратился магазин «Океан» после того, как его разодрали на кусочки арендаторы, только барахолкой более цивилизованной и закопанной в землю. На одном из прилавков заметили набор отверток. Хозяин запросил за набор 4.000 вон. Что так дорого, возмущаемся. Он, видя наше недовольство, тут же показывает вместо четырех пальцев три. Все равно дорого. И потом, нам не нужен набор, нам нужна только одна отвертка, к чему переплачивать? Я увидела рядом на прилавке металлическую пилку для ногтей и подумала, что отвернуть два маленьких шурупчика вполне можно и ею. Наверняка она дешевле набора отверток. Сколько? Оказалось, пилка стоит шесть тысяч… Торговец поспешно сбросил цену сразу в три раза. Все равно мы купили отвертки, вставили в робота батарейки и весь вечер провели, гоняя пластиковое высокотехнологичное чучелко из комнаты в комнату.
***
Читала, что Корея планирует выпустить на улицы роботов-полицейских. Вероятно, они будут регулировать дорожное движение, потому что в криминальном плане улицы Сеула довольно спокойны. Наиболее часто встречающимися преступлениями в Южной Корее являются мошенничества, взяточничество и разного рода нарушения должностных инструкций. Последнее немного странно, учитывая массовую дисциплинированность корейцев. Меня до сих пор смущает туманная история, приключившаяся с Ко Саном, который должен был стать первым южнокорейским космонавтом, но не стал. Как помните, его обвинили в том, что он вынес с территории звездного городка какие-то документы для служебного пользования. Российская сторона потребовала его замены. В результате в космос полетела дублерша Ли Со Ен. Странно все это. Ведь, как сообщали информационные агентства, кандидатам на роль первого корейского космонавта пришлось пройти жестокий отбор. Из 33 тысяч соискателей были отобраны 300, а из них только двое. Родители Ли Со Ен, приехавшие в Москву, рассказали, что всей их семье пришлось много работать, чтобы дочь смогла полететь в космос. Но ведь Ко Сан тоже не из семьи подпольных корейских миллионеров. Он специалист по робототехнике в компании Самсунг. Зачем Ко Сану надо было так рисковать? Наверняка он просто что-то недопонял. Между нами и корейцами постоянно происходят какие-то недопонимания. За те две недели, что мы провели в Южной Корее — недопонимали миллион раз.
***
фото: вечерний Сеул;вид с 63-го этажа на соседние небоскребы;63-билдинг;«Вон отсюда, или Выход есть»;робот умеет бросать пластмассовое ведерко;робот умеет бросать пластмассовое ведерко