О жизни Мастера
Лидия Яновская. Сборник статей «Записки о Булгакове». Издательство «Мария», Москва, 2007 год.
Трудно найти в России человека, который бы не любил Булгакова и его книги.
Мы едва ли не наизусть помним «Собачье сердце», усаживаемся перед экранами телевизоров в ожидании новой серии «Мастера и Маргариты». Но разница между поклонниками творчества и настоящими булгаковедами велика, о чем свидетельствует работа исследователя Лидии Яновской.
Любовь Яновской к Булгакову и его произведениям буквально выстрадана тяжелым, но благородным трудом текстолога. Этой поэзией любви и непрерывной работы над текстами классика проникнуты все статьи сборника. В условиях запретов на публикации этого «реакционного писателя» в СССР и ограниченного доступа в архивы тяжесть работы булгаковеда усугублялась. Но Яновская выстояла в то трудное время.
Спустя десятилетия мытарства непризнанного официальным булгаковедением специалиста кажутся увлекательным детективом. Тогда же это было буднями: выдворенная как «совершенно постороннее лицо» из отдела рукописей «Ленинки», автор попадает в читальный зал одной малоизвестной библиотеки, чтобы найти «никому не известный» фельетон молодого Булгакова в «кавказских» газетах 20-х годов (статья «Браво, бис, Ломбард!»)
В другом мини-детективе Яновская отвергает расхожую легенду о том, что друзья писателя Ильф и Петров якобы предлагали автору «Мастера и Маргариты» убрать из романа «древние» главы, гарантируя немедленную публикацию. Знаток творчества Ильфа и Петрова Яновская убедительно доказывает, что авторы «Двенадцати стульев» не имели возможности прочесть булгаковский роман в завершенном виде и потому не могли говорить ничего подобного.
Подобное разоблачение «мифотворчества» советского литературоведения – среди важнейших тем книги. Остается удивляться количеству несуразиц, невольных и заведомых, нагроможденных нашими именитыми исследователями творчества Булгакова… Потому так и хочется сравнить эту отрасль филологии с гротесками самого писателя. Яновская объясняет заблуждения и ошибки некомпетентностью некоторых литературоведов.
Есть в немалой эрудиции Лидии Яновской что-то мистическое. Будто сам Булгаков подсказывал ей, какой вариант написания слова или фразы надо выбрать. Но не явно, а через «медиума» – свою последнюю и самую любимую жену Шиловскую-Булгакову, с которой автор книги была хорошо знакома. Елена Шиловская присутствует во всех статьях-главах книги. Одна из них («Я все забываю спросить у Миши…»), кстати, изобилует не только фактами жизни, но и записями о снах, в которых жена писателя общалась с умершим мужем как с живым.
Кстати, Елене Шиловской посвящена целая глава сборника «Королева моя французская…» После ее прочтения не остается сомнений в том, что прототипом Маргариты могла быть только Елена Сергеевна. Недаром она покорила сердца таких «генералов» советской литературы, как Фадеев и Симонов, и имела подлинно аристократические привычки. Например, «обожала тратить деньги», однажды купив сыну автомашину (в советские времена), любила комфорт и поклонников. Но, пишет далее Яновская, «королева, колдунья, она была все-таки женщиной. Она обманывалась в людях, как Булгаков бы не обманулся».
Книга Яновской помогает осознать, что легкость и веселость книг Михаила Булгакова – кажущаяся. Ее собственная судьба – судьба гонимого в родном отечестве исследователя, автора «Записок», похожих на исповедь, подтверждает это достаточно красноречиво.