Цирковой ребенок
Цирк династиями не удивишь: дрессировщики, акробаты, канатоходцы… Но клоунских не так много. Все-таки быть смешным – особое, очень тонкое искусство. Лауреат Всемирного конкурса в Монте-Карло, премии правительства Москвы в области литературы и искусства, Сергей Просвирнин выступает вместе со своим 11-летним сыном Сергеем уже два года. Насколько это оправдано и эффектно, еще можно оценить, пока труппа гастролирует в Тюмени. Правда, осталось всего два дня, но, как знать, может, через несколько лет Просвирнин-младший снова приедет в Тюмень, но уже со своим сольным номером. А пока ради цирка он готов многим пожертвовать, даже школой.
– Сергей, ты приехал на гастроли потому, что каникулы?
– Нет, потому, что так надо было. Я с папой в программе работаю, а в школе учусь экстерном.
Просвирнин-старший:
– Цирк – такое искусство, в котором у детей первоначально не спрашивают, хотят они выступать или нет. Потому, что когда ему исполнится 15 лет, и будет работать своя голова, для цирка будет уже поздно. Конечно, минус, что он регулярно не посещает школу, но, с другой стороны, день у него и так расписан. Два-два с половиной часа занимается на кларнете, час-полтора – на барабанах, час-полтора, пока в тонусе мышцы, – должен танцевать степ. Плюс часик-другой надо покататься на моноцикле. Путем нехитрого сложения получается около пяти часов занятий, а вечером – спектакль.
Раньше, чтобы все успеть, он вставал в cемь утра, а в пол-второго приходил из школы выжатый, как лимон. Прибавьте еще к школьному времени «музыкалку» плюс дополнительные занятия – времени не хватало по определению. К тому же, если бы я видел, что он в гуманитарных науках подает надежды, мы, конечно, посвятили бы себя Чехову и Пушкину. В математике, к сожалению, он тоже, как и его папа, не Лобачевский. В школе мы были даже не в числе середнячков, а где-то вторые с конца по успеваемости, поэтому решили не мучиться и развивать то, что он умеет. Цирковые элементы у него получаются достаточно профессионально.
И когда в прошлом году он получил первый приз на конкурсе «Талантливые дети Подмосковья», мы серьезно задумались: «Стоит ли вообще посещать общеобразовательную школу или лучше сдавать экстерном?» Сейчас посещаем школу скорее заочно, а два раза в год приезжаем и сдаем экзамены. Время для экзаменов, конечно, приходится выкраивать, в зависимости от гастрольного графика…
Я – приватный артист. Организую себя сам. Хотя 18 лет оттрудился в цирке на проспекте Вернадского у народного артиста России Костюка. На сегодняшний день в приватном состоянии удобнее работать, и сыну к этому надо привыкать.
Сережа (со вздохом):
– Только на математику и русский не хватает времени. Там еще остались «хвосты».
– Когда ты стал осознавать, что для тебя началась гастрольная жизнь?
Сережа:
– Я начал работать в папином номере, когда мы были на гастролях в Санкт-Петербурге. Мне тогда было лет восемь.
Просвирнин-старший:
– Нет, ты и в четыре года выходил. Помнишь, в Бахрейне ты должен был работать в классической клоунаде «Гиря», но заупрямился? Не пойду, и все.
– А, там реприза была у папы. Я должен был выйти и забрать «тяжелую» гирю, которую два «силача» поднять «не смогли». А я не захотел, почему – не помню.
Просвирнин-старший:
– Маленький тогда еще был, не осознавал всей ответственности. На репетициях все очень верно выполнял – маленький, толстенький, пухленький малыш выходит и оказывается сильнее «дядек». А чуть постарше стал, характер появился – и нет, говорит, не пойду. Уперся и все.
– А вообще характер у тебя какой?
– Когда какой. В зависимости от настроения, то добрый, то вредный.
– А в твоем представлении клоун в жизни должен быть каким?
– Пока не знаю. Наверно, как папа. Хотя в жизни папа немножко вредноватый. Заставляет все время заниматься.
– Какие качества характера надо воспитывать, чтобы стать цирковым артистом?
Сережа:
– Мне кажется, что техника в цирке важнее характера.
Просвирнин-старший:
– А как же трудолюбие, упорство? Это же основные для циркового артиста качества!
– Можно ли быть нецелеустремленным нытиком? Или цирк дисциплинирует?
Просвирнин-старший:
– Наверно, дисциплинирует. Вокруг много людей, видишь, как они номер репетируют… Нытиком быть нельзя. Каждодневные репетиции, тут уж не поноешь. Бывает, не хочется ничего делать, настроения нет, а надо. И перед выступлением себя надо настроить.
– А тебе нравится, что ты идешь по городу, а из колонок раздается: «В программе… заслуженный артист… Весь вечер на манеже… лауреат Всемирного конкурса в Монте-Карло…» И ты знаешь, что это твой отец?
Сережа:
– Да я уже привык. На цирковом языке слова «звездность» нет. Папа считает, что для того мы и работаем артистами, чтобы слышать, как тебя объявляют каждый день громко, но потом на это уже не обращаешь внимания.
Просвирнин-старший:
– Я считаю, что цирк сейчас незаслуженно находится в стороне. Все эти телепрограммы типа «Цирк со звездами» – не о цирковой жизни, а о жизни звезд. Надо зреть в корень. Где рассказы о людях? О жонглерах, например, которые по 12 часов в сутки занимаются?
– Сергей, а у тебя есть кумиры, мечта, кем бы ты хотел стать?
– Хотелось бы стать хорошим артистом. Таким, как папа. Он в номере такой смешной, актеристый. Играет на барабанах, на саксофоне, на кларнете. Хороший артист должен много уметь. Уметь перевоплощаться, любой образ, любой характер показать… Папа мне много раз повторял любимую фразу своего педагога, у которого он учился в ГИТИСе: «Учитесь выражать свои мысли вслух». А клоун должен уметь выражать мысли и в движении.
Просвирнин-старший:
– На мой взгляд, хороший артист – это создатель сценических образов. В клоунаде «Шапка», например, я – один, в репризе «Монетка» – другой, такой базарный балагур, лаврушечник с рынка, а в музыкальном номере – рубаха-парень, всеумейка, америкос. Только в костюмированных номерах приходится быть немного «зажатым», чтобы «сквозной характер» был.
– А что такое талант? Просвирнин-старший: – Это сумма способностей. Именно сумма. Клоун может быть хороший, но не очень талантливый. Или способный, но не во всем. Вот сын у меня очень способный, без хвальбы говорю, только лодырь, как все дети. Я стараюсь ему привить все, чем сам владею, но не разрешаю, например, брать молоток в руки. Мужчина, конечно, должен уметь все, но музыканту надо пальцы беречь.
Пока он юный, года два еще с нами чечетку пропляшет, а потом мы поменяем финал номера, а его будем запускать в свое плавание. У меня был горький опыт: дочку держал-держал возле себя, а потом она выросла, а сольного номера мы ей так и не сделали.
– Вы, наверно, уже полмира объездили. Где тебе больше всего понравилось?
Cережа:
– В Америке. Там много… змей и ящериц. Мы выступали в городе Белокси, штат Миссисипи на границе с Флоридой. Небольшой такой одноэтажный городок на берегу Мексиканского залива. Там красиво. Природа живая и настоящая, и много разнообразных змей и ящериц, а я очень люблю рептилий, пауков всяких. Вы знаете, что самый крупный в мире паук называется терафоза блонда?
Просвирнин-старший:
– Знаете, он вообще очень любит природу. Мы с ним рыбачим везде, по всему миру. И в Тюмени съездили. Однажды я поехал на рынок и случайно познакомился с таксистом по имени Саша. Больше о нем ничего и не знаю. Минут 15 мы были знакомы. Кто я ему? Никто. Я не Пугачева, не Лещенко. Но мы разговорились, и он пригласил нас к себе в Сазоново. Сам поехать не смог, но позвонил друзьям, нас встретили, все организовали, дали удочки, спиннинги, поставили палатку. А рыбы еще и с собой дали, накоптили. Мы были просто поражены тюменским гостеприимством.
– Сереж, кого на рыбалке-то поймал?
– На спиннинг двух щучек, а на удочку – мелочи всякой килограмма три-два, плотвы, язиков. Еще я там хотел поймать ужа, он у меня под ногами ползал, но папа не разрешил.
Просвирнин-старший:
– Кстати, к слову, о сумме способностей. Его никто не учил рыбачить. Пару раз с собой взял, теперь он сам вяжет крючки, поводки. Спиннинг здорово бросает.
– А с животными в цирке удается пообщаться поближе?
Сережа:
– В общем-то, нет. К хищникам, когда они работают на арене, даже на репетиции, подходить нельзя. Ну, а в клетке я их каждый день вижу. Только почему-то всегда хочется сходить в большой хороший зоопарк. Вот когда мы были в Америке, в Новом Орлеане, нас водили в настоящий океанариум. Там были акулы, скаты, манты или морские дьяволы, диаметром 20 метров, дельфины и даже небольшой кит.
– У него такая хорошая память на названия?
Просвирнин-старший:
– Он с лету все запоминает. Наверно, это связано с тем, что много читает. Не художественных книг и учебников, а нотных текстов. Это отлично развивает память. Однажды мы приехали в королевство Бахрейн, вместе с женой Ларисой пошли на рынок и заблудились. Языка не знаем. Это тебе не Европа, где всегда можно объясниться. Тут даже два моих языка – английский и испанский – бесполезны. Как называется гостиница, не помню. А ему тогда было 3,5 годика. И он вспомнил название района – Амальхасан. Что это слово значит, до сих пор не знаю.
– А когда Сергей начал заниматься музыкой?
Просвирнин-старший:
– Года в четыре посадили его за барабаны, в шесть он взял блок-флейту. Теперь освоил саксофон и кларнет. Только барабаны и чечетку сейчас почему-то не любит, хотя обожает рэп. Вроде бы и ритмическая концепция похожа, но, говорит, нудно. Мне очень хочется, чтобы он освоил два-три инструмента профессионально, чтобы был хороший музыкальный багаж за плечами. Не знаю, какой он будет клоун, и будет ли, но в симфоническом или эстрадном оркестре всегда найдет свое место.
– Какой твой инструмент любимый?
– Наверное, кларнет. Хотя в музыкальной школе, в которую я хожу, педагог у меня вредноватый. По специальности он флейтист и поэтому на кларнете знает только академические постановки, типа носки вместе, пятки врозь, улыбочка по старинке. А у меня совсем другая техника и постановка, только моя, непроизвольная. Мне, конечно, легче, чем многим, потому, что у меня папа музыкант.
– А друзья-то у тебя есть? Или все время на занятия уходит?
– Конечно, есть. Например, Вовка Ерофеев, он тоже цирковой, но в цирке работать не собирается, играет в хоккей, правда, мы пересекаемся в основном на гастролях. А в Америке мы с Тэйлором познакомились. Пока там были, его мама купила англо-русский словарик и начала русский потихоньку учить. А в Китае вместе с парнем по имени Люсьян иероглифы учил, жалко, теперь все позабывал, только пару слов по-китайски помню.
– Что тебе в цирковой жизни не нравится?
– Когда спектакли начинаются в 11 утра, и когда их по три в день, это тяжело.
– Цирк у тебя не забирает детство?
– Нет, мы же месяц работаем, две недели отдыхаем, или сейчас два дня в неделю работаем, остальные – отдыхаем. Может, такая жизнь кому-то и покажется сложной, но я привык.
– Для тебя цирк, это, прежде всего, труд или интерес?
– Наверно, труд. Чтобы стать настоящим цирковым артистом, надо каждый день по много часов репетировать. Здесь, как в музыке: чтобы сыграть сложную композицию, надо вначале назубок выучить гаммы.
***
***
фото: Сергей Просвирнин-старший; Сергей Просвирнин-младший и его кларнет.