Как могучая труба разбудила духов озера Андреевское
Свежий воздух, высокие луговые травы, крики чаек, жгучее солнце и прохлада озерной воды – уже всего этого хватило бы, чтобы неплохо провести выходные дни. Но если вам предлагают на этом фоне еще и «живой» концерт – трудно не согласиться. В минувшую субботу такой музыкальный праздник прошел около озера Андреевское, на территории археологического музея-заповедника. Назывался он «Небо и земля». Название – осознанно претенциозное. К примеру, поразившие публику совершенством движений участники группы тай цзы цюань (видели, наверное, такую плавную-плавную гимнастику у-шу – так вот это она) говорят, что тай цзы – не просто физкультурный комплекс, а та энергия, что соединяет небо и землю, некая граница между ними. И комплекс движений призван «комфортно и удобно находиться на этой границе».
Ведущий и один из организаторов фестиваля этнической музыки Михаил Чащин по-своему расшифровал концепцию этой встречи: «Нам дано много ценностей: земля, вода, фрукты, овощи, молоко, музыка, отношения… И вот посредством одного из этих даров – музыки – сознание самых разнообразных культур входит в души».
«Вхождение» началось с малинового звона цимбал в исполнении тюменской белоруски, солистки ансамбля «Полесье» Тамары Григорьевой. Инструмент – аналог русских гуслей и украинской бандуры. Есть еще и молдавские цимбалы, но они объемнее, и «голос» у них ниже, гуще. Белорусские же цимбалы обладают нежным колокольно-прозрачным перезвоном, очень тонким модуляционным спектром – это когда можно сыграть тихо и вкрадчиво, а можно – лихо и весело. И как только исполнительница попадала по таким тонким, «густым» струнам с приличной скоростью маленькими молоточками! Акапельное (сольное) пение самой Григорьевой ничем не уступало «малиновому» тембру ее цимбал.
Контрастом прозрачной белорусской лирики был следующий номер – танцы ансамбля «Солнечная Грузия». Любопытно было наблюдать, как молодые ребята на виду у публики без тени стеснения (а чего стесняться – публика сама в купальниках развалилась на полянке) снимали повседневную одежду и натягивали лосины, вязали на головах сложные узлы платков, наматывали на талию широкий и длинный пояс. Видеть этих ребят на сцене – одно, а когда они с южной страстью поднимают пыль столбом под твоим носом – совсем другое. Жгучая, даже жутковатая в своей воинственности, музыка, грациозность дев и пыл джигитов…
Бравый руководитель ансамбля Сулико Иоселиани взялся обучить толпу гордой горской осанке. «Не надо делать так!» – «оттопыривает» далеко назад пятую точку. «Надо так!» – сводит лопатки, грудь – колесом. И разморенные жарой вялые студиозусы превращаются в подтянутых аджарцев.
«Не позвольте коробке, которая называется телевизором, поработить вас!» – неожиданно тостово заключает лидер «Солнечной Грузии»… И снова резко меняется интонация праздника.
На сцене, нет, в воздухе, во всем мире – на земле и в небесах (как я давно мечтала услышать этот инструмент вживую!) звучит армянский дудук тюменца Юрия Варданяна. Это такая волшебная трубочка, которая одновременно поет и плачет, в конце каждой фразы издавая мельчайшими обертонами скользящую «придыхательную» нотку. Не хотелось, чтобы музыка кончалась, хотелось крикнуть «выключите фонограмму!», когда та шла фоном, потому что в звуках «фанеры» эти обертончики прятались и пропадали.
Зато не мешали звукам дудука потрескивающие и шкварчащие запахи. Ароматная смесь поджариваемых на масле специй. В тридцатилитровом котле рядом со сценой кипит варево. Здоровый детина подгоняет послушных поварих: чан картошки, таз морковки, рис, помидоры, зелень, индийский горох – дал, нашинкованная капуста.
А со стороны тропинки, ведущей на поляну, тянется тонкая струйка запахов ароматизированных палочек – благовоний. Идет продажа восточных изысков…
После спор за лидерство ведут африканские бонги, алтайский варган, шаманский бубен, но их побеждает огромная труба из ясеня – диджериду. На «сцене», то есть под обнявшимися кронами елью и березой, – группа «Зимовей» и солист Моква . Подул ветер, взволнованные чайки собрались в стаи и охранно покрыли собой концертную площадку. Явно могучая труба взволновала духов леса, луга и озера. В ее звучании – что-то былинно-антропоморфное, древнее, темное. Будто взвыли хором все ветры мира. Душу леденит даже в тридцатиградусную жару. Ведущий, переводя все в шутку, заявляет: «У кого есть руки – ноги, можете войти в транс. Только никого не убивайте». Владелец диджериду по имени Моква также разряжает атмосферу: «Делают этот аутентичный австралийский инструмент… термиты. Проели ствол – и готово».
Переключаемся с тревожности на гармонию. Танцует гуру тюменской гурджиевской школы Андрей. Под музыку, которую могли бы сочинить Шопен и Рахманинов, но сочинил сам Георгий Иванович Гурджиев, исполняются первый, второй и пятый обязательные танцы. Видели заводных солдатиков, Буратино, танец Щелкунчика? Вот такие же, казалось бы, механические движения… выглядят завораживающе и притягательно. Потому что это не просто «рука в сторону, нога вверх, вторая рука согнута в локте, вторая нога…», а движения, где каждый шаг – поцелуй Бога, каждый вдох – любовь. И это видно, это передается публике. Это заставляет женщин бальзаковского возраста плотным кольцом окружить исполнителя после выступления, расспрашивать, проситься на занятия. А улыбчивый супермен-гуру вещает: «Путем факира идете к телу, путем монаха – к любви, путем йогина – к уму. Наш путь – четвертый – домой». И показывает суфистское кружение (суфизм – мистическое ответвление ислама, в котором к богу приходишь через танец – С.Р.). Если 38 часов так кружиться, станешь просветленным…»
Проходит конкурс костюма: старообрядческий, Тобольской губернии 17-го века; длинная египетская рубаха на мощном юношеском торсе; трехметровое индийское сари на стройной девушке…
Еще один поворот на 180 градусов. Тюменские «Менестрели» поют ирландские разудалые песни про пабы, французские куртуазные про «жаль, что рассвет поспешил». Я в последний раз делала репортаж с «Менестрелями» лет семь назад. С тех пор солист из скромного зажатенького юноши вырос в драйвового молодца, скромные девушки заулыбались. В общем, ансамбль научился не только профессионально играть, но и ожил. Только вот ударник не попадал в такт, чем очень раздосадовал мою соседку по коврику с консерваторским образованием.
Хороводы под «Менестрелей» плавно перешли в групповые ирландские танцы. Пар пятьдесят из публики лихо и непринужденно вторили четверым солисткам, будто всю жизнь протанцевали в пабах… После волшебных тай цзы цюаней, перенесших зрителей в «оранжево-желтый» Китай, – грузинские песни под пандури. На закате танцевали танец живота египетско-турецко-тюменские красавицы, провожал закат и встречал мошкару «Солоноверт», с флейтамидудочками и поющим что-то заунывно-русофильское солистом.
Фестиваль окончен. Жаль, не удалось углехождение – запретили разжигать костер. Хотя в округе туристы тут и там дымили углями, поджидая ночь на Ивана Купала…
Из заявленных в программе фестиваля не было казахской домбры, тюменских индейцев и таджиков. Но и без того музыкальных впечатлений, беспричинной умиротворенной радости, летающих мыльных шариков, венков из трав, прохладной воды и жаркого солнышка хватало. «Сколько, оказывается, в Тюмени есть всего разного, нестандартного и интересного!» – восторженно повторяла моя подруга, шагая к машине…
***
***
фото: танцует «Солнечная Грузия»; Моква и диджериду; фестиваль был окрашен ароматом полевых цветов; немного Китая; «Менестрели»; Тамара Григорьева.