Урок с моралью
Закрыв сезон, Тюменский театр драмы выпустил еще одну премьеру – «Мойщики».
Пьесу уральских драматургов Ярославы Пулинович и Павла Казанцева поставили специально для фестиваля «Коляда-Plays», который проходит сейчас (14-20 июня) в Екатеринбурге.
Останутся ли «Мойщики» в репертуаре?
Зрителю, особенно молодому, этот спектакль должен понравиться. Легкий, зрелищный, увлекательный.
Сленговое «мойщики» обозначает магазинных воров. Главный герой (его играет Сергей Скобелев) находит лазейки в системе обслуживания. Например, берет товары в зоне, где его не отследят видеокамеры, снимает маркировку и проносит сквозь турникет, не расплатившись. Он не жадничает. Дорогой коньяк прихватит для перепродажи, макароны с сыром – на ужин. Ворует не ради обогащения, а чтобы жить. Не польстится на лишнее, ему чужда страсть приобретательства. В этом смысле он антипод героини (Лада Исмагилова), благополучной, а если сказать грубее, зажравшейся дамочки, которая из интереса решила освоить ремесло «мойщика».
С точки зрения вора, есть только два пути: обманывать или стать жертвой обмана. Мелкий жулик противостоит корпорации, которая вооружена тысячей способов отъема денег. Почти по Брехту: «У акулы зубы-клинья, все торчат, как напоказ, а у Мэкки нож, и только, да и тот укрыт от глаз».
Авторы заняли шаткую позицию: общество потребления клеймит человек, паразитирующий на этом обществе. Его правота уязвима.
Можно возвысить образ преступника за счет наивной романтики. Такой прием часто эксплуатируют, примеров не счесть. Режиссер Михаил Заец и художник Алексей Паненков нашли решение, которое, с одной стороны, не компрометирует героя, а с другой – обнажает бессмысленность приобретательства, мнимость материального богатства.
Нет конкретной, бытовой среды, есть игровое поле. Вора ведет азарт догонялок и пряток. Он игрок, и ловцы – игроки. Нет различий между своим и чужим, понятие чужого или своего зависит от ситуации, от того, на чьей стороне удача, кому нынче повезло.
Одежда на актерах маркирована. Вместо продуктов – кубики, закутанные в пленку. Ассортимент товаров – видеоизображение или трафаретные силуэты на занавесе. Деньги – фантики, ярлыки без надписи, ценники без цены.
Игру осложняет тотальная слежка. Пространство прошили инфракрасные лучи, повсюду глазки видеокамер и микрофоны. Однако система безопасности работает вхолостую, сама на себя. Тоже абсурд.
Никто не победит. Вор, его подружка-подельница (Татьяна Телегина) и охранники (Александр Кудрин и Константин Антипин) довольны сиюминутным результатом, выигрышем одного хода. А героиня Лады Исмагиловой даже этой кратковременной радости лишена, слепо цепляется за «вещи» и «деньги», призрачный статус, пустые ярлыки.
Режиссер избежал деклараций везде, где мог. Увел от однозначности с помощью иносказаний. Очень хорош урок воровства, превращенный в урок танца (балетмейстер Эдуард Соболь): движения напоминают диалог между наставником и ученицей; он ведет, она подчиняется; чем увереннее шаг, тем крепче взаимное увлечение.
Однако наступил момент истины, голодный вор высказал все, что он думает о сытых ворах. Здесь от прямого текста не увильнуть. Актер вынужден произнести то, что написали драматурги, не дрогнув душой, серьезным голосом. Вы знаете, что сказал бы в этом случае Станиславский…
***
фото: сцены из спектакля.