Скучных сказок не бывает
Кукольную программу «Золотого конька-2008» открыли спектакли «Кот в сапогах» и «Терешечка». «Кот» приехал с Алтая. На прошлом фестивале барнаульцы показали «Морозко»: традиционный спектакль, в котором куклы миловидны, актеры умело завышают и занижают голоса, действие течет неторопливо. Сладко и тягуче. Подобные спектакли большинство зрителей ассоциируют с театром кукол, а в профессиональном мире это последний оплот консерватизма.
Нынешний «Кот» во многом похож на «Морозко». Затянутая экспозиция, масса лишних подробностей, порой забавных, но тормозящих действие, из-за чего сюжет пришлось досказать скороговоркой. Умилительные куклы, пушистики и глазастики; очень красива кукла Принцессы (и правильно, девочкам и мальчикам полезно смотреть на красивых принцесс); кошачьи хвосты изгибаются изящными дугами.
Да, хвосты. Помимо знаменитого героя в сказке участвуют дворцовая кошка и котята, рыжий и белый. Котята – внуки Кота в сапогах и Кошки в серебряных туфельках. Они любят слушать историю из дедушкиной молодости, но он устал повторять одно и то же, и внуки попытались воспроизвести эту историю.
Оформление «Кота» тоже напомнило о «Морозко». Ширма с окном, в котором показывают кукол и декорации. Однако есть отличие. Ширма и задник в глубине окна – экраны, куда проецируют изображение. Уж как надоели эти экраны в драматических спектаклях, но в кукольных они пока еще смотрятся непривычно. В барнаульском спектакле проекцию использовали остроумно и рационально. Изображения библиотеки, сельского пейзажа с мельницей, королевского пруда, дворцовых покоев, леса и поля сменяют друг друга подобно картинкам в шарманке. То есть принцип тот же, что и встарь, но на новом техническом уровне, и смотрится куда роскошнее.
Слайды дополнили анимацией и вещественным декором. Например, на заднем плане показывают мультфильм – едет королевский кортеж, а на первом плане кукольный Кот инструктирует кукольного Хозяина. Картину королевских апартаментов обрамили бархатными портьерами и бронзовыми люстрами, сельский пейзаж – искусственной зеленью.
Поначалу новшество затмило все недостатки спектакля. Потом стало скучно.
Настроение исправил иркутский «Терешечка». Спектакль играют живым планом и с куклами. Сцена украшена домоткаными половиками, актеры сыплют прибаутками, танцуют, поют. Одна девушка стучит расписными ложками, другая – трещоткой, парень тренькает на балалайке.
На первый взгляд, расхожие образы и заемная стилистика. Сколько раз это уже было. Потешки, игра в деревню. Однако фальши нет. Актеры – азартные, обаятельные. У спектакля – пульс здорового молодого сердца. И озорство молодое. Важно, что режиссер не ограничился озорством. Как будто неожиданно, но чем далее, тем более закономерно, веселую суету смывала грусть. Хохот таял в улыбке. Большая лопоухая, широкоротая кукла уступала сцену аккуратной маленькой.
Бездетные Старик и Старуха придумали ребенка: завернули чурбачок в пеленку, положили в колыбель-лапоть и спорят, кому дитя качать, баюкать. Смешно спорят. Наконец договорились, запели колыбельную в лад и… задремали. Рассказчики осторожно забрали у стариков лапоть, подвесили на две удочки: им тоже хочется играть в родителей. И зрительному залу предложили: давайте вместе. Опять зазвучала колыбельная, но не та, что прежде. В заунывном «баю-баюшки» больше усталости, чем любви, а новая песня усталости не знала, как не знает ее новая любовь.
Колыбель объединила актеров с публикой в игре «дочки-матери». Ведь нет ребенка, а есть только мечта о нем. Только мечта о любви. Нежность, предвестие чуда.
***
***
фото: сцена из спектакля «Кот в сапогах».