Как Ямская не стала Печенгской
На доме N 2 одной из главных улиц Тюмени есть табличка: «Улица Ямская названа в память первой в Сибири Ямской слободы, основанной в 1606 году ямщиками…» В 1970 году здесь была другая надпись: «Улица 368-й Краснознаменной Печенгской стрелковой дивизии». Говорили, что решение о переименовании исполком Тюменского горсовета принял по просьбе ветеранов Великой Отечественной войны.
Но какое отношение эта дивизия имела к Тюмени? Самое прямое: она была сформирована в нашем городе в июле-сентябре 1941-го из мобилизованных тюменцев, «родившихся с 1905 по 1918 год включительно» (те, кто родился в 1919-1922 годы, уже служили по призыву в армии, на флоте и в войсках НКВД).
На Оштинском рубеже
В состав 368-й стрелковой дивизии входили 1224-й, 1226-й и 1228-й стрелковые, 939-й артиллерийский полки и отдельные батальоны – саперный, связи, медико-санитарный. Штаб соединения находился на улице Володарского, в доме N 20.
Дивизию возглавил полковник Федор Осташенко – впоследствии ставший Героем Советского Союза (за форсирование реки Тисса в Словакии в 1945 году) и генерал-лейтенантом.
Войну он встретил на западной границе: с остатками 6-й стрелковой дивизии 28-го стрелкового корпуса 4-й армии отступал от Бреста до городка с малозвучным названием Пропойск, что на реках Саж и Проня (сейчас переименован в Славгород).
В ноябре 1941-го сформированная им в Тюмени новая дивизия отправилась на фронт, но не на Западный, а на Карельский. Задача: остановить наступление финских войск, захвативших Южную Карелию и город Петрозаводск, форсировавших реку Свирь и рвавшихся на соединение с немцами. Финнам оставалось пройти всего 125 километров, и замкнулось бы второе кольцо вокруг Ленинграда, всякая связь с ним, кроме воздушной, была бы потеряна.
Поэтому так спешили тюменцы: разгрузившись на станции Няндома Северной железной дороги, 340 км пешим маршем с полной походной выкладкой через снежные заносы, в мороз и вьюгу, до города Вытегра на юго-восточном побережье Онежского озера.
Здесь, на Оштинском рубеже, по левому берегу реки Ошта между озерами – Онежским и Ладожским было остановлено финское наступление, а тюменская дивизия находилась в обороне до июня 1944 года.
В 1952 году главнокомандующий финской армией маршал Карл Густав Маннергейм, служивший до 1917го в русской императорской армии и имевший там чин генерал-лейтенанта, утверждал, что он сам, якобы, не хотел идти на соединение с немецкими войсками, наступавшими на тихвинском направлении. Цель вступления Финляндии в войну с Советским Союзом была, мол, достигнута – Карелия стала финской. Петрозаводск назвали Яанислислина – «Онежская крепость» (правда, вскоре по приказу того же Маннергейма вернули прежнее название).
Зачем же тогда финнам нужно было форсировать Свирь, захватывать на южном берегу старинный русский город Вознесенье и нести при этом большие потери?
За всю Великую Отечественную войну у финской армии была единственная возможность серьезно повлиять на ход боевых действий – это замкнуть второе кольцо вокруг Ленинграда и тем самым добиться падения города, гибели Ленинградского фронта и Балтийского флота. Но финны потерпели стратегическое поражение на Свири. Этого в Финляндии не поняли ни политики, ни военные. Там упивались захватом Карелии, учредили орден, названный «крестом Маннергейма» (за всю войну его первую степень получили всего два человека – сам маршал и начальник его штаба генерал Хейнрихс, а крестом второй степени награждено 190 человек, в том числе четверо дважды, и среди них лучший ас финской авиации Ютислайнен, сбивший 94 самолета – понятно чьих).
После прибытия на Карельский фронт сибирских дивизий (кроме 368-й, туда из резерва Ставки перебросили 21-ю Краснознаменную стрелковую дивизию, кадровую, хорошо вооруженную, насчитывающую в своем составе свыше 15 тысяч бойцов и командиров) часы истории начали отчет времени до поражения Финляндии.
Под Красным знаменем
Главные наступательные операции 1944 года было принято называть «десятью сталинскими ударами». В этой исторической терминологии разгром группировки финских войск между Онежским и Ладожским озерами значился под четвертым номером.
Финское командование стремилось во что бы то ни стало удержать занимаемые позиции.
Первая полоса прочной, хорошо оборудованной в инженерном отношении обороны проходила по рубежу Ошта, Свирьстрой и далее по реке Свирь до Ладожского озера – дерево-земляные укрепления в виде стен и заборов высотой до двух метров, участки сплошных траншей из двух-трех линий, противотанковые препятствия, проволочные заграждения, минные поля.
Эти укрепления занимала «Олонецкая» оперативная группа – 76 тысяч солдат и 580 орудий.
Сталин и назначенный им в феврале 1944 года командующим Карельским фронтом генерал армии Мерецков помнили, с каким трудом советские войска прогрызали «линию Маннергейма» во время «зимней войны» 1939-1940.
Поэтому для штурма финских укреплений на реках Ошта и Свирь, кроме 368-й, были сосредоточены еще пять стрелковых дивизий, три бригады морской пехоты и два укрепрайона. Ставка перебросила сюда три стрелковых корпуса, артиллерийскую дивизию прорыва, две танковые бригады, три отдельных танковых и три тяжелых самоходно-артиллерийских полка.
Из собственных резервов фронта на Свирь был направлен 127-й легкий стрелковый корпус, который предназначался для наступления на труднодоступной местности и, в отличие от обычных соединений, не имел никакого транспорта: все вооружение, артиллерия, минометы и боеприпасы перевозились вьюками.
Для успешного форсирования реки, ширина которой достигала 300400 метров, а глубина – 5-7 метров, Сталин разрешил Мерецкову разрушить мощный гидроузел Свирь3, расположенный выше места планируемой операции и находившийся в руках противника. Плотина удерживала 125 миллионов кубометров воды. Расчеты инженерной службы фронта показали, что если финны внезапно откроют затворы или взорвут плотину, то по реке прокатится четырехметровый вал воды, способный смыть любую переправу. Поэтому решили не рисковать и пожертвовали таким ценным народнохозяйственным объектом.
С 18 июня 55 бомбардировщиков авиации Балтийского флота начали прицельное бомбометание. Тяжелая артиллерия и самоходные орудия били прямой наводкой по затворам плотины. В верховьях спускали по реке плавающие мины. Лишь к вечеру 20-го числа нужный эффект был достигнут: «плотина повреждена в трех местах, уровень реки поднялся на два метра».
Тогда же, прорвав на Оште оборону противника, 368-я стрелковая дивизия достигла Свири и с боем заняла Вознесенье – южный берег был очищен от финских захватчиков.
Еще через два дня Свирь форсировали на всем ее протяжении от Онежского до Ладожского озер. 28 июня авангард тюменской дивизии – 1226-й полк – вступил в Петрозаводск.
2 июля 368-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и стала называться Краснознаменной: за всю войну этим орденом отмечены 3270 соединений и частей действующей армии и флота.
Автор книги «Новые прогулки по Тюмени» Александр Иваненко напрасно «наградил» 368-ю орденами Суворова и Кутузова и назвал ее гвардейской. Таких наград и званий она не имела. В действительности войска Мерецкова не достигли государственной границы СССР ни на одном участке. Финнам удалось остановить советское наступление: потери Карельского фронта за полтора месяца боев составили 63 603 человека убитыми и ранеными.
Однако выход к границе Финляндии создал предпосылки для ускорения ее вывода из войны – соглашение о перемирии было подписано 19 сентября 1944 года. Но 200тысячная группировка немцев в Лапландии не собиралась оставлять своих позиций в Заполярье, особенно терять богатый никелем район Петсамо (Печенгу).
Этот исконно русский город и незамерзающий порт на Баренцовом море был освобожден 15 октября – 368-й дивизии присвоили наименование «Печенгской».
Свой восторг по такому поводу выразил дивизионный поэт Анатолий Абрамов:
Мы с этим именем дойдем
До Дня Победы, до Берлина.
Мы с ним вернемся в отчий дом,
И встретит мать с любовью сына,
И если дома у огня,
Бои и грозы вспоминая,
«Откуда?» – спросит мать меня,
Скажу:
«Из Печенгской, родная!»
25 октября советские войска овладели норвежским городом Киркенес. И … остановились, как вкопанные. Объяснений этому советская историография не дает. А стоило бы, хотя бы потому, что все боеспособные германские войска, ушедшие из Заполярья, благополучно были переправлены на Восточный фронт.
Непонятна и предвзятость Ставки к 368-й дивизии по сравнению с другими соединениями, участвовавшими в двух наступательных операциях: Свирско-Петрозаводской и Петсамо-Киркенесской. Так, сформированная на Урале, находившаяся всю войну на Карельском фронте и попадавшая там несколько раз в окружение, 313-я стрелковая дивизия стала Краснознаменной осенью 1941-го, а потом получила еще три ордена.
Среди «Печенгских» дивизий, указанных в энциклопедии «Великая Отечественная война», также нет дивизии из Тюмени. Может, потому что никто из воинов не удостоен звания Героя Советского Союза (комдив Осташенко не в счет – с мая 1942-го он командовал другими соединениями)?
По просьбе ветеранов
Несмотря на все странности в боевой биографии, 368-я Печенгская Краснознаменная стрелковая дивизия заслужила право быть увековеченной названием улицы города своего рождения. Но почему для этого выбрали Ямскую? Только потому, что во дворе школы N 10, на углу улиц Луначарского и Казанской, уже был установлен невысокий гранитный обелиск славы Печенгской дивизии?
Принимавшие решение о переименовании Ямской не знали основного закона топонимики, когда «укоренившиеся в массовом общественном сознании» понятия не поддаются изменениям. К непокорной топонимике присоединилась и Ямская – тюменцы не отказались от ее названия. Тем более что школа N 10 закрылась, а памятник сформированной в Тюмени 368-й дивизии перенесли во двор другой школы – 14-й. Название соединения забылось. Но я верю: одна из новых или безымянных улиц областного центра еще будет названа в память о 368-й Печенгской Краснознаменной стрелковой дивизии.
Надеюсь: древняя заполярная Печенга, где такая улица есть, станет сестрой Тюмени. А оттуда и до норвежского Киркенеса рукой подать.
***
фото: обелиск в память о бойцах 368-й дивизии во дворе школы N 14.