Карусель повисла в воздухе
«Безымянная звезда» и «Валентинов день» проехали мимо нас. Театр из Каменска-Уральского планировал показать эти спектакли в Тюмени, но организовать гастроли удалось только в Тобольске.
Зато на время показа каменцев тоболяки приехали в Тюмень. Раньше привозили кассовые комедии, на этот раз решили сыграть классику: «Игроков» по Гоголю и «Женитьбу Бальзаминова» по Островскому. Авторы из школьной программы, поэтому на спектакль привели школьников.
Недавно читала опрос на тему «Первое посещение театра». Во многих ответах упомянуты учителя русского языка и литературы, именно они привели учеников в театр, и теперь эти ученики – театралы. Хвала словесникам! Одно только пожелание к ним: объяснить юным, как можно более доходчиво, правила поведения в зрительном зале. На спектаклях тоболяков повторилось то же, что и всегда: школьники мешали другим зрителям, шуршали пакетами, булькали водичкой (или не водичкой), громко переговаривались, ходили по залу, звякали мобильными телефонами.
Это, считайте, моя дежурная реплика. Повторение – мать учения.
«Игроки» – премьера 2005 года, эту постановку тюменцы уже видели, и я писала о ней подробно. Сейчас не пересматривала.
Премьера «Женитьбы Бальзаминова» состоялась в ноябре прошлого года. Поставил спектакль главный режиссер театра Валерий Медведев. Сценография – Виктора Моора. (Редкий случай в театральной практике: Моор не только художник, но и директор Ирбитского театра драмы. Сообщаю как просветитель).
Уже по программке можно получить представление о спектакле: изображен деревянный забор, расписанный яблочками и лошадками. Точно, в пьесе есть забор, сыгравший решающую роль в судьбе Бальзаминова: жених сбежал из дома одной невесты, да ошибся направлением, попал не на улицу, а в соседний сад, принадлежащий другой невесте, и мечтал потом жениться на обеих, а забор снести, и будет большущий сад. А в саду яблони.
Знаю, Моор любит дерево, это его материал. Теплый, живой. Вот какая полезная вещь – программка: можно, изучая ее, к чемуто приготовиться. Я приготовилась к чему-то хорошему.
Раскрылся занавес, и закрутилась карусель. Почти настоящая карусель, с лошадками, из детства. У нас на бульваре есть похожая, называется «Карусель счастья». То-то будет счастье Бальзаминову, вечному ребенку, мечтателю. Сел на коника и поехал, по кругу своих фантазий.
Радостное настроение первых минут спектакля поддержал балалаечный перебор, и на фоне балалайки – голос рассказчика, старорусского рэппера, который рифмованными строками обозначил экспозицию и наметил предстоящие события. Будто бы дело происходит на ярмарке, и сейчас в балагане сыграют забавную историю про дурачка. Недаром подзаголовок сказочный: «За чем пойдешь, то и найдешь».
Но счастье быстро кончилось. Шатер карусели уехал вверх, и там, под колосниками, она повисла надолго, никак не задействованная, ненужная, точно люстра в небе. Она отвлекала, притягивала взгляд пряничной свежестью; почти все, что происходило ниже, не дотягивало до этой великолепной задумки постановщиков, было недостойно праздничной карусели, казалось мелким и суетливым.
Жанр балагана трудно выдержать, но легко устроить балаган, которым характеризуют плохую игру, плохой театр. Это и случилось. Мамаша Бальзаминова всплескивала руками и причитала; бегала по сцене растрепанная прислуга Матрена; великовозрастный болван Мишенька Бальзаминов лез на стены и придурочно вскрикивал. В общем, комедь. Ряженые цыгане и медведь на цепи, шерсть свалялась, в глазах тоска.
Костюмы кошмарные. Видно, что специально сшиты, из не самой дешевой ткани, но во всем небрежность, цветовые сочетания «вырви глаз», словно люди собирались впопыхах и оделись в темноте, напялили что попало и коекак. Сквозь пестроту пробивается первоначальная идея, но исполнена она слишком плохо. Или художник по костюмам Людмила Грязнова стремилась внушить мысль о погорелом театре?
Только два костюма доставили радость. Сваха Красавина и впрямь пряничная фигурка, аппетитная и веселая. Матрешечные румяна на щечках, бусы-ягодки, шаль огневая. И не только с виду сваха пригожа, актриса Елена Воронович играла ее сочно и при том деликатно, текст преподнесла на блюдечке, не пролив мимо ни капли удовольствия.
Купчиха Белотелова напомнила свадебный торт, в пышных сливках и розочках, огромный, трехъярусный. Нижний ярус, скрытый юбками, – котурны, потому купчиха возвышается над всеми, ее много, и она смешная. Дополнительный эффект котурнов: они дисциплинируют, актриса вынуждена двигаться медленно, степенно, нести купеческие телеса Белотеловой с достоинством. Татьяна Адрианова сыграла купчиху, которая вечно под хмельком, и может, поэтому держится неестественно прямо, и поэтому имеет глуповато растерянный вид, а не только от природы глупа.
Веселый получился диалог Красавиной и Белотеловой в саду, здесь истинное настроение спектакля, легкое, чуть пьянящее. Хорош также эпизод с невестами Раисой и Анфисой, когда они читают любовную записку по складам.
Жаль, упущены, за редким исключением, комические возможности текста. «Женитьба» Островского, в отличие от «Женитьбы» Гоголя, «Свадеб» Сухово-Кобылина и Чехова, не таит трагических мотивов, нет в ней также ехидства «Свадьбы» Зощенко. У Островского чистая-лучистая комедия. Разве только обнаружится грусть в насмешке над дурачком Бальзаминовым, его сказочным везением, похожим на невезение, над его завиральными идеями… да, вот еще один удачный эпизод: Бальзаминов мечтает о генеральстве, набросил розовую скатерть, как шинель, и ходит гоголем, тут тебе и Хлестаков, и Акакий Акакиевич, только в миниатюрном масштабе, в балаганной пьеске.
Смешно и грустно, что полуграмотные девицы Раиска и Анфиска годны только для замужества, сбегут из дома с первым встречным, лишь бы он наговорил красивых слов, хотя можно и без слов. Смешны и страшны сплетни свахи о монстрах, гуляющих по Москве. По сию пору актуальны мечты Бальзаминова о богатой невесте и сетования бальзаминовской мамаши насчет ворожеи, без чьих советов невозможно принять решение.
Впору и мне мечтать… О спектакле, который мог бы быть.
***
фото: сцены из спектакля.