X

  • 22 Ноябрь
  • 2024 года
  • № 130
  • 5629

«Французский герцог» Жвавый

Николай Федорович Жвавый иногда берет меня на дачу. В начале февраля поехали туда в очередной раз. Я читал ему стихи Блока, Щипачева, а он в ответ пел «Письмо к матери» Есенина и популярную когда-то песню «Мы с тобою не дружили, не встречались по весне, но глаза твои большие не дают покоя мне». Попытался читать ему стихи Есенина, но он тут же подхватывал строчки. Только я начал «А вы помните…», Жвавый подхватил «Вы все, конечно, помните… Взволнованно ходили вы по комнате…». От Есенина пришлось отказаться.
Николай Федорович много читает. И как-то жадно. Принес ему журнал «Вестник недропользователя» с очерком о талантливом геологе Владимире Ильиче Шпильмане, написанным моей внучкой Дашей Селивановой. Он начал читать, сразу от всего отключился и погрузился в очерк. Даже завидно стало. Он медик, анатом, а читает увлеченно о геологе.
Ему все интересно. Читать все подряд – это признак умных людей, пытливых и разносторонне образованных. Читать он начал еще подростком. В станице Старощербиновская Краснодарского края, где родился и жил будущий профессор, в парткабинете стояли собрания сочинений Драйзера, Джека Лондона, Бальзака, Золя. Восьмиклассник Коля Жвавый стал постоянным посетителем этой комнаты и проглатывал тома великих писателей. Он до сих пор постоянный посетитель библиотек. В последнее время увлекся сочинениями Льва Толстого и Валентина Войно-Ясенецкого, известного под именем святителя Луки.
Но наибольшее влияние на Николай Федоровича оказал Николая Иванович Пирогов (1810-1881), хирург и анатом, автор атласа «Топографическая анатомия». Раньше я был знаком только с одной работой Пирогова – о врачебных ошибках. Великолепная работа, не потерявшая значения до сих пор. Понимаю, почему Николай Федорович попал под влияние этого великого врача.
Будучи студентом омского мединститута, он твердо решил, что будет хирургом, но потом, уже в зрелом возрасте, занялся, как Пирогов, анатомией. Его кандидатская и докторская диссертация написаны на стыке анатомии и хирургии.
Ученый с именем любит и понимает искусство, что ему помогает в научном творчестве и педагогической деятельности. Его знает тюменская интеллигенция, и он знает ее. Помню, как на бенефисе заслуженной артистки РФ Анты Колениченко он вышел на сцену театра, чтобы выразить слова признательности мастеру сцены. Николай Федорович шел к ней, раскинув руки, а потом опустился на колени. Это было так красиво и трогательно, что зал зааплодировал.
Дружба связывает Николая Федоровича со скульптором Николаем Васильевичем Распоповым, который сделал великолепный скульптурный портрет матери ученого. Он сам отвез портрет в станицу Старощербиновскую и установил на могиле.
Но особая тесная дружба у Николая Федоровича с маэстро Антоном Георгиевичем Шароевым, руководителем оркестра Тюменской филармонии. Мы посещаем почти все концерты оркестра (я еще из-за очаровательной скрипачки Юлии Прямовой). Надо видеть, как слушает музыку Николай Жвавый. Он не просто слушает, он ее переживает, он весь в ней!
Зову своего друга «французским герцогом». В семьдесят лет он строен, как юноша, а бородка поистине герцогская. На вечерах поет арии из опер и что-нибудь из репертуара Бориса Штоколова. У него хороший голос и приятная манера исполнения. Именно таким, обаятельным, изобразил его на портрете художник Владимир Волков.
Николай Федорович заведует кафедрой нормальной анатомии в Тюменской медицинской академии. Он двадцать один год был ректором академии.
В медакадемии учился мой сын Андрей, и мне приходилось посещать ее. Кроме того, часто выступал на методическом семинаре, которым руководил профессор Ю.Ф. Приленский. Я никогда не слышал худого слова о Жвавом как ректоре. Наоборот, видел, как растет и укрепляется благодаря энергии и масштабному мышлению ректора медакадемия. И то, что она сейчас высится корпусами, славится своими профессорами и выпускниками – заслуга Николая Федоровича.
Вот передо мной книга «Эстафета творчества» (1998). В ней автор рассказывает о развитии академии и очень много о коллегах-друзьях, в том числе о Павле Васильевиче Дунаеве, Рашиде Валиевиче Зиганьшине, Антонине Васильевне Волковой, Геннадии Дмитриевиче Губине, Ларисе Ивановне Марченко, с которыми так или иначе судьба сталкивала и меня.
Отзывчивость Николая Федоровича вошла в поговорку. Я теперь уж и не припомню, сколько раз он помогал мне в трудные минуты. Поддерживала его всегда жена Вероника Германовна, преподаватель медицинского училища. Певунья, заводила, она не теряет оптимизма и в ненастье. О ней и ее стойкости я поведал в рассказе «Калеки», много раз публиковавшемся. У Н.Ф. Жвавого два сынаврача и несколько внуков.
Однажды я спросил Николая Федоровича:
– Когда мы познакомились? – Не знаю. Мне кажется, мы знали друг друга всю жизнь.
Зашел однажды к Жвавым по делу: мне нужны были слова песни «Белый вальс». Прозвучал их дуэт слаженно, с чувством. А потом полились слова:
В небесах отгорели зарницы, И в сердцах утихает гроза. Не забыть нам любимые лица, Не забыть нам родные глаза. – Не горюйте, – говорю Николаю Федоровичу, – вам 70 лет – это еще не 88. Вы еще завидно молодой.

Поделиться ссылкой:

Оставить комментарий

Размер шрифта

Пунктов

Интервал

Пунктов

Кернинг

Стиль шрифта

Изображения

Цвета сайта