Нагадала ей цыганка все, кроме войны
55 лет назад в эти же дни шли кровопролитные бои под Сталинградом. До решающей победы на Волге оставалось всего два дня… Их, ветеранов-тюменцев той жестокой Сталинградской битвы, осталось совсем немного. В том числе – 12 женщин. Одна из них – Нина Алексеевна Вологодская, в 1942 году – медсестра знаменитой 308 Сибирской стрелковой дивизии.
Еще в юности цыганка ей нагадала, что проживет она до 82 лет и будет счастлива в браке. Но все вышло не так. Может, потому, что началась война.
Тот день, 22 июня, Нина Вологодская помнит хорошо. Тепло было, солнечно. Она шла по площади и по радио услышала голос Молотова. Война! Ей было только 18. Она училась на первом курсе тюменского медучилища.
Деревенские девчонки сразу собрались и разъехались по домам. Из 38 студенток осталось только 13. Так они и проучились до мая 1942 года…
В училище в тот день был настоящий переполох. Деревенские девчонки сразу собрались и разъехались по домам. Из 38 человек в группе осталось только 13. Так они и проучились до мая 1942 года.
После выпуска можно было поехать работать медсестрой куданибудь в деревеньку, но не смогла – по радио все время передавали: «Идут бои…» Вместе с двумя подругами – Паной Садыкиной и Антониной Распоповой – написала заявление об отправке на фронт. Их командировали в Омск, где на базе военно-пехотного училища формировалась 308-я Сибирская стрелковая дивизия под командованием полковника Леонтия Гуртьева. Дали по килограмму черного хлеба, посадили на поезд. И к вечеру Нина, Пана и Тоня были в Омске.
Пока дивизия формировалась, около месяца их обучали военным премудростям. Для девчонок, самым трудным в первое время было научиться ползать по-пластунски. Да еще в юбке. И бегать в ней неудобно, и в окопы прыгать. Потом уж они сами брюки у командования выпросили… А еще обувь была не по размеру. Ее 36го на складе не нашлось, пришлось надевать ботинки 42-го размера с обмотками – хлябали, стирали ноги, но других не было. Сапоги тогда рядовым пехоты не полагались.
В этих ботиночках она прошла почти всю войну. В них же мерзла на тридцатиградусном морозе в Сталинграде, зимой 1942-1943го. Единственное, что спасало, – теплые портянки да всякие женские хитрости. Каждый утеплялся, как мог. Но ни разу за всю войну, как ни странно, никто не простужался и не болел гриппом.
В Сталинград на свои позиции они прибыли, вспоминает Нина Алексеевна, в четыре утра. Трое суток шли. Устали, глаза слипались от недосыпания. А командир не дал и полчасика вздремнуть – приказал окапываться. Их окопы находились как раз в той части Сталинграда, где стояла известная скульптура детей, танцующих в хороводе. Было так страшно, что вся усталость мигом забылась, и окоп в полный рост выкопался как-то сам собой.
Хорошо помнит своего первого раненого – здоровый такой дядька, рослый. У него грудную клетку почти разорвало, было видно, как легкие дышат. Он плакал, говорил: «Брось меня, все равно не выживу». Но помогал ей, чем мог, ногами упирался, отталкивался. Она все-таки дотащила его, сдала санроте. Раненого положили в двуколку и отвезли в медсанбат… А кругом убитых было столько, что ходить приходилось по трупам. Только ночью, когда немцы, как правило, не воевали, санинструкторы с поля боя собирали своих. И хоронили прямо здесь, в окопах, под свист и вспышки трассирующих пуль. Копать новую яму у девчонок просто не хватало сил.
А потом их позиции сместились прямо к берегу Волги. До кромки воды оставалось всего 200 метров. Город был занят сборной немецко-румынской-итальянской армией под командованием Паулюса. Немцы, издеваясь, кричали нашим с высоты берега: «Рус-рус, буль-буль». Скоро, мол, вы все утонете, мы вас утопим. Но вышло-то наоборот. Скоро они сами стали мучиться от жажды и запросили воды… Напряжение этих дней было такое, что забывали поесть. Только дня через два-три вспоминали, что ни крошки во рту не было.
Хотя кормили, конечно, плохо. Хорошо если кашу «кирзовую», то есть перловую, давали или пшенку на воде. И фронтовые сто грамм выдавали, только никто перед боем их не пил. Ребята говорили, что дурной от водки становишься, только лезешь зря на рожон. Девчонки им свою «пайку» отдавали на «потом», про запас…
После Сталинграда Сибирскую дивизию перекинули на ОрловскоКурское направление. Она приняла участие в освобождении Орла. В 1943 году «за образцовые боевые действия, высокую выучку и мужество, проявленные в боях» дивизия была преобразована в 120-ю гвардейскую. А бойцам и медсестрам повысили зарплату с восьми рублей в месяц до 18.
Вместе со своей дивизией Нина Алексеевна пешей прошла от берегов Волги до самого Берлина. Видела абсолютно чистое небо над разрушенным рейхстагом. Только здесь, в Германии, начали они нормально питаться. Берлинцы частенько сами приходили к ним, приносили еду, иногда даже кофе. Кстати, кофе Нина там попробовала первый раз в жизни. А потом почему-то больше пить его не стала – может, напоминал о войне?
Обратно, из Германии до Белоруссии, возвращались пешком. Но эта дорога была уже не в тягость…
Когда вернулась в Тюмень, дома никого не было, все – отец, мать, младший брат и сестра – на работе. Так уж получилось, что из всей семьи только она воевала. Отец был стар, брат – еще молод.
А потом, после военной профессии, жизнь ее вывела на самую что ни на есть мирную – 55 лет проработала в роддоме N 1 медсестрой в детском отделении. Столько женских судеб прошло перед глазами! Много ведь тогда после войны рожали – и совсем молоденькие, и дамы в возрасте. И много «отказников» было – приходилось и устройством их судьбы заниматься. Впоследствии, уже через 15-20 лет, приходили эти выросшие девчонки и мальчишки к ней в отделение и просили дать адрес когда-то бросившей их матери… Так что многое на своем веку повидала.
А своя личная жизнь так и не сложилась. Еще в Минске, сразу после войны, познакомилась с красавцем-военфельдшером, полюбили друг друга. Но когда он вернулся домой, на Алтай, родители воспротивились его браку с «какой-то медсестричкой»… Так и выросла ее собственная дочь без отца. И замуж она больше не вышла.
Сейчас уж Нине Алексеевне 85-й год пошел. Так что дважды ошиблась гадавшая ей когда-то цыганка.
***
фото: Нина Вологодская.