Что было раньше: курица или яйцо?
В Тюменском нефтегазовом университете открывается научно-исследовательская историко-генеалогическая лаборатория под руководством кандидата исторических наук, профессора кафедры истории и культурологии Антонины Баикиной.
— Антонина Ивановна, долгое время считалось, что увлечение генеалогией — неотъемлемый атрибут аристократического образа жизни. Дворянский атавизм. Но, оказывается, вот уже несколько лет в Тюмени работает генеалогическое общество, проводятся родословные чтения, издаются сборники, а теперь открывается еще и научно-исследовательская лаборатория…
— Ученые называют глубоководные осадки на дне морей и океанов архивом тысячелетий естественной истории. Архивом реальной истории каждого человека являются семейные родословные «осадки». Это пласт знаний о человечестве в микроварианте, в индивидуальном проявлении. Это очень серьезная научная информация.
Специалисты подсчитали: генеалогия вступает во взаимодействие с шестьюдесятью вспомогательными науками! Тут и генетика, и социология, и социальная география… В 2005 году на генеалогических чтениях в Санкт-Петербурге я говорила о том, что поначалу генеалогия носила микрохарактер, формировалась в индивидуальном сознании человека. То была энциклопедия жизни отдельной семьи, сага, семейный справочник, коллективная биография малого сообщества. А с десятилетиями она стала теоретической наукой и переросла в серьезную дисциплину, которая влияет на формирование общественного сознания. Когда мы анализируем жизнь поколений, мы выясняем поведенческую типологию в роду, мы можем программировать поведение членов семьи.
Екатеринбургские психосоциологи супруги Докучаевы, проанализировав более тысячи родословных, обнаружили, что внуки дедов периода войны и репрессий, как правило, переживают постстрессовый синдром, у них неустойчивый характер, им не нравится работа, они не могут создать постоянную семью, у них есть склонность к суициду и болезням социального риска.
— А у нас таких полстраны…
— Вот именно! Так вот, чтобы не тиражировались эти социальные болезни, нам нужно хорошо обобщать и анализировать генеалогический ресурс, дифференцировать профилактическую работу, зная, что есть опасность риска именно в этой семье, в этом поколении. А мы всех наркоманов одинаково лечим.
— Имеет ли генеалогия чисто практическое значение?
— Генеалогическая информация бесценна с медико-генетической точки зрения. Недалек тот день, когда мы будем проектировать будущее семьи. А для этого нужно знать, сколько долгожителей в семье, от каких болезней умирали родственники, коэффициент смертности, коэффициент рождаемости.
На тесные контакты с генеалогией вышли генетики. Их сотрудничество тоже имеет прикладное значение. С помощью таких исследований решаются даже территориальные споры между государствами. К примеру, чтобы выяснить, какие народы освоили раньше конкретную территорию, кто был первым поселенцем, сначала собирают генеалогический срез, собирают самые древние родословные, архивисты и демографы изучают миграционные потоки и выстраивают общую картину. Собирают информационное поле и подключают генетиков — те на погостах добывают ДНК из первых захоронений старожилов. И сравнивают генеалогическое поле с данными ДНК. Так было на Беломорье. Об этом есть информация в «Известиях российского генеалогического общества». Тогда эти исследования пригодились для решения ряда территориальных споров с Финляндией.
То есть, с помощью генеалогии и политические вопросы можно решать. Мы очень долго считали генеалогию, страсть к составлению родословной — модой. Это не мода — это веление сегодняшнего дня. Духовная программа для многих из нас.
— А началось все со студенческой лаборатории…
— Она существует пятнадцать лет. Называлась — «лаборатория открытого типа», и мы ставили задачу: привлечь внимание к пропаганде генеалогических идей, создать некую ауру в городе и области. Начинали с обыкновенных учебных занятий: зачет получал тот, кто сдавал свою родословную. И когда студенты соприкоснулись с собственной историей, начались открытия: один принес воинский билет прапрадеда — участника Крымской войны 1877-1878 годов, второй собрал информацию о 360 родственниках…
А сейчас мы организуем различные акции. В прошлом году, к примеру, у нас состоялись круглый стол и гостиная… Я заметила: к докладам, в которых рассматривается родословная известных лиц, государственных деятелей, интереса меньше, чем к докладам о семейных историях. Там докладчик выходит такой одухотворенный! Он и объект, и субъект исследования, он хозяин и творец своей информации. Он светится весь изнутри!
— Я знаю, что ваша лаборатория и вы как ее руководитель имеете награды…
— Нашу лабораторию и меня отметили премией «Вирдена» и статуэткой богини Вирдены. Эта премия присуждается за лучшие работы в области генеалогии. А изваял фигуру богини московский скульптор Илья Соснер — праправнук князя Львова, того самого, что был первым главой Временного правительства.
Московское историко-родословное общество наградило меня орденом «За заслуги перед соотечественниками». Кстати, существует портретная галерея кавалеров этого ордена. Среди них — Думин Станислав Владимирович, председатель московского общества, управляющий герольдией при канцелярии Императорского дома; Пьер Феличе граф ди Кавальи — он создал Международную генеалогическую академию и Международный институт генеалогии и Истории семьи… Когда граф ди Кавальи узнал о нашей деятельности, узнал, что в Тюмени такой интерес к проблемам истории семей, он сделал нас коллективным корреспондентом своего института. А меня в Сан-Марино избрали членом-корреспондентом МИГИС.
У кого-то это вызывает улыбку, но студенты любят, когда их путь отмечен какими-то фишками, когда их акции кого-то интересуют, кто-то о них знает. Их, к примеру, забавляет, что среди кавалеров ордена «За заслуги перед соотечественниками» — король Руанды.
— Помимо лаборатории вы возглавляете и Тюменское региональное историко-родословное общество…
— В свое время мои студенты задавали шутливый вопрос — что первично: яйцо или курица? Что для нас родословное общество -мать или дитя? Но яйца все-таки курицу учат. Родословное общество намного младше СНГЛ — оно создано в ноябре 2001 года. Просто однажды мы поняли, что уже выросли из пеленок, и нам нужны взрослые единомышленники. Были такие, кто начинал с нуля. Мы им правили материалы, как школьные сочинения, выводили на уровень публикаций. Это не классическая генеалогия, не академическая. У нас материалы одухотворенные, я их называю — пронзительные. Это настоящий поклон ушедшим.
Генеалогическое движение набирает обороты, во всем мире к нему большой интерес. Европа, как однажды выразился Андрей Александрович Шумков, звезда генеалогии из Санкт-Петербурга, старушка Европа уже отстает по энергетике генеалогического ресурса от России. Российские исследования выходят вперед. И генеалогия постепенно переходит в разряд теоретических наук. Именно с этим связано то, что в ТГНГУ открывается научно-исследовательская лаборатория. Время для ее формирования назрело.
Последний наш проект — «История Западной Сибири в родословиях», который на пятнадцатом году жизни лаборатории и на шестом году жизни общества объединил их. Суть проекта в том, что мы изучаем династии. Сейчас отобрали семейные истории наших педагогов, чьи дети у нас же и учились, и работали. И наша лаборатория углубленно, на уровне архивных исследований, разрабатывает их родословия.
На уровне студенческом оставлять лабораторию уже нельзя. Она теперь пользуется глубоко научными методами, а наши студенты -не историки.
Это любопытнейшая работа, это сладкий яд! Я благодарю судьбу, что она под занавес подарила мне такие проекты, такое общение.
— Чьи родословные вы сейчас составляете?
— Это три персонажа, очень знаковых для нашего университета. Называть их фамилии мне бы пока не хотелось — впереди еще много работы. Один из родов — ямщики, основатели деревни Богандинка. Мы с восторженным трепетом изучаем документы. Иногда делаем настоящие открытия: к примеру, в архиве нашли карту села Багандинское (именно так — через «а») -план перепланировки, список дворовых хозяйств. Много документов из метрических книг, из ревизских сказок. Не знаем чью-то дату рождения — и вдруг находим.
Самое сложное — это доступ к архивам. Пробиваемся даже через областную Думу. Студентам такая работа не под силу. По итогам работы планируется выпустить три сборника. Ямщицкая тема меня вообще захлестнула. Мы решили, что сделаем мультимедийное приложение к сборнику. Какой ямщик без песни? Вложим в кармашек к каждой книге диск с ямщицкими песнями. Хочу, чтобы душа очистилась, чтобы слеза выкатилась!
Нам не хотелось бы допустить поспешности. Наступил момент доказать, что генеалогия требует научного подхода. Надо выявить документальную базу, больше задействовать краеведческую литературу, чтобы уважительно отнестись к смежным наукам. А чтобы не засушить повествование, стараемся выдержать публицистический подход, показать авторское лицо.
Информации — масса! Человек должен знать, каков ресурс его родового корня. Как, впрочем, и человечество в целом. Так что, по большому счету, эта работа — не частное дело. Она имеет и научную, и практическую ценность, и социальную значимость. И обязательно будет востребована.
***
фото: Антонина Баикина; заседание генеалогического общества.