В закоулке Свободы
В августе 1917 года первоначально предлагалось назвать в Тюмени Царскую улицу улицей Свободы. Но большинство гласных (депутатов) городской Думы проголосовали за Республики.
Где эта улица, где этот дом?
В ноябре 1922 года городской-уездный исполком Тюменского совета рабочих и крестьянских депутатов постановил: «. Ввиду существующих до настоящего времени в гор. Тюмени улиц, носящих не соответствующие моменту названия, в целях ознаменования пятой годовщины Октябрьской революции переименовать следующие улицы.»
Название «улица Свободы» досталось улице Монастырской, прилегающей к Свято-Троицкому мужскому монастырю, тогда еще действующему, но уже ограбленному большевиками (его закроют в августе 1923 года — А.П.). Перпендикулярную к ней дорогу к православному храму назвали Коммунистической (!).
Со временем улица Свободы скукожилась до закоулка. Я вспомнил о нем в связи с недавним пожаром дома N 25 на улице Осипенко (бывшей Томской).
До осени 1919 года этот дом, как и соседние — 19-й и 17-й, принадлежали тюменскому рыботорговцу Ивану Павловичу Трофимову. Трофимов владел также домами на улицах Ямской, 9 и Монастырской, 5, которые сдавал в аренду под торговые помещения и деловые конторы своему компаньону Логинову, хозяину спичечной фабрики.
В июле 1919-го все именитые тюменские купцы вместе с тыловыми частями колчаковской армии отступили на восток. По рекам Туре и Тоболу «из Тюмени к 5 августа было эвакуировано: воинских чинов — 2428, служащих — 221, беженцев — 14761, раненых — 760, арестантов и пленных красноармейцев — 9794, груза — 196181 пуд, лошадей — 140, повозок — 75, быков — 47».
Надеясь на скорое возвращение, обещанное администрацией Колчака, состоятельные горожане спрятали ценности в укромных местах на подворьях своих домов. А купеческие особняки заняли новые хозяева: ревкомовцы, чекисты, совслужащие, военные.
Жену рыботорговца Трофимова — Eлену Григорьевну, в девичестве Осипову, — отселили в одну из комнат дома на Ямской. Двух-этажное здание на Монастырской оставили национализированной фабрике Логинова, переименованной в «Пламя» и укрупненной позднее в деревообделочный комбинат «Красный октябрь».
О самом Трофимове, осевшем на временное, как ему казалось, жительство в Харбине, тюменские чекисты вспомнили через десять лет.
Кладоискатели из ГПУ
Суть этого увлекательного и прибыльного занятия предельно ясно и просто объяснил на специально созванном совещании Раппопорт, полномочный представитель ОГПУ по Уралу (тогда Тюмень входила на правах округа в Уральскую область с центром в Свердловске — А.П.): — Стране и партии крайне нужно золото. Ценный металл у нас есть, но он в кубышках, зарыт в земле, припрятан в тайниках и сундуках. Какими путями будете выполнять задание партии — решайте сами, на то вы и чекисты. Но незаконно хранящееся золото нужно изъять.
— Да-а-а. Статьи нет, а основания вроде имеются.
— Сами создали. Зачем прятали свои ценности в разных местах, замуровывали в стенах домов, на чердаках, в печных дымоходах. Получались клады. А клады — уже собственность государства.
Участвовавшие во всероссийской чекистской операции «Золотой поиск» ветераны госбезопасности вспоминали:
— Трясли прежних купцов, бывших предпринимателей периода НЭПа, представителей высшего света царской России, попов, золотопромышленников, ювелиров, часовщиков. По уральским и сибирским уездам проходили пути отступления белогвардейцев, которые тоже прятали свои ценности в тайниках.
Каждому органу ГПУ давался план по изъятию золота и других ценностей. Как хочешь, так и выполняй — даже если для этого нужно перекопать весь уезд. В чекистском кладоискательстве административные границы не соблюдались: работники одного аппарата ГПУ ехали на территорию другого «инкогнито» или под «легендой» каких-нибудь заготовителей или геологов, забирали золото и увозили к себе, не ставя в известность местный орган ГПУ.
Практиковались «операции» по склонению состоятельных тюменцев к возвращению из-за границы в родные места. В 1931 году на обещание амнистии «повелись» и рыботорговец Трофимов, и его посредник по Ирбитской торговой ярмарке Рудаков.
При появлении в Тюмени их поместили в подвал здания на углу улиц Республики и Семакова (бывшей Подаруевской). Предложили выдать сокрытые в тайниках ценности. Для сговорчивости арестовали жену Трофимова. Но на допросах муж утверждал об отсутствии сокровищ. Методов чекистов он не выдержал. Вдове выдали справку: умер 28 июля 1931 года в возрасте 64 лет от паралича сердца. Похоронили его на Затюменском кладбище. Eлену Григорьевну освободили из-под стражи, но оставили на оперативном учете по окраске «валютодержатель». В 1937 году оперативный учет стал расстрельным.
С видом на Садовую
Трофимову расстреляли 8 января 1938 года и тайно захоронили в яме, выкопанной с осени на краю того же Затюменского кладбища. Через два года этот погост закрыли. Березовую кладбищенскую рощу в войну извели на дрова. Сейчас здесь растут этажи нового жилого микрорайона.
Принадлежавший Трофимовым дом в закоулке Свободы отыскать несложно. Одни окна сохраняют еще дореволюционные резные наличники. Другие смотрят стеклопакетами через дорогу на столетнюю ель и особняк, выдержанный в купеческом стиле. А за ним на соседней Садовой улице (бывшей до 1927-го Татарской) еще один архитектурный шедевр — здание художественного салона. Может, со временем и эти закоулки превратятся в городскую достопримечательность.
***
фото: Дом на ул. Садовой, 3 (художественный салон) ;Дом на ул. Свободы, 5.