В следственный изолятор за практикой
Для многих студентов летняя практика — это навязанная каторга. А второкурсник института психологии и педагогики ТюмГУ Всеволод Слинкин по собственному желанию подался набираться практических знаний за настоящий тюремный забор.
— Я послушал ребят, которые проходили практику в разных организациях, — рассказывает Всеволод. — Но не услышал от них ничего интересного.
Поэтому решил пойти в то место, о котором не больно-то кто и говорит: в следственный изолятор N 1. Молодые люди сюда, прямо скажем, не рвутся. — Может быть, их смущает то, что учреждение — режимное и контингент, с которым приходится здесь работать, непростой, — предполагает начальник психологической службы УФСИН по Тюменской области подполковник внутренней службы Наталья Прокопенко. — Впрочем, практиканты к нам все равно идут: за этот год в разных подразделениях ведомства побывали на ознакомительной и производственной практике уже восемь. У нашего ведомства с Тюменским государственным университетом подписано соглашение, и преподаватели рассказывают студентам о том, что в учреждениях пенитенциарной системы они получат такой профессиональный опыт, какой мало где еще можно получить. Правда, мы сразу предупреждаем всех, кто изъявляет желание прийти к нам: у нас пересидеть практику не получится!
И правда, сидят в СИЗО-1 только подследственные, обвиняемые и осужденные из хозяйственного отряда. А сотрудники — в частности, психологической лаборатории — за день почти не присядут, завалены работой. Под их неусыпным контролем не только спецконтингент, но и личный состав подразделения. Со всеми надо провести психокоррекционные занятия. Это не считая дополнительных консультаций и контроля за подследственными и осужденными, которые стоят на особых видах учета. Да, добавьте сюда еще несовершеннолетних подследственных — их психологи курируют особенно тщательно все то время, что они находятся в СИЗО.
— Так что студенты у нас без дела точно не останутся, — обещает старший психолог следственного изолятора N 1 капитан внутренней службы Валентина Сатина.
В первые же дни практикантов обучают работать с компьютерной программой, которая анализирует данные опросных листов и выдает результаты. Всеволод Слинкин ее уже освоил: теперь помогает специалистам психологической лаборатории обрабатывать анкеты. А те понемногу привлекают его к «живой» работе с осужденными: молодой человек наблюдает за тем, как психологи проводят занятия.
— Мне кажется, любому человеку интересно разобраться, что толкает другого человека на те или иные поступки, — размышляет студент Слинкин. — А если ты будущий психолог, то тебе это вдвойне интересно.
«Материал» для психологической работы в учреждениях, подведомственных УФСИН, богатый. Порой подследственные и осужденные своими ответами ставят в тупик даже матерых психологов, которым в срочном порядке приходится поднимать всю методическую базу, скопленную за многие годы, чтобы разобраться в хитросплетении искалеченной преступлением души.
— Методических пособий, основанных на анализе реальных ситуаций, у нас очень много, — говорит Наталья Прокопенко. — И студенты получают уникальную возможность ознакомиться с ними.
Хотя, добавляет Валентина Сатина, иной раз и студенты рассказывают своим наставникам чтонибудь новое, о чем узнают на парах.
— Мы практически все закончили один и тот же вуз, учились у одних преподавателей, — говорит Валентина Петровна. — Но наука не стоит на месте, появляются новые учебники, проводятся исследования… Расспрашиваем об этом студентов.
Ну, и сами, конечно, регулярно проходят курсы повышения квалификации, ездят в другие регионы обмениваться опытом с коллегами. Наталья Владимировна рассказала об одной такой поездке в Башкирию, где довелось провести занятие с несовершеннолетними осужденными из местной воспитательной колонии. Мальчишки по-взрослому тяжело посмотрели на психологов и угрюмо спросили: — А почему с нами в школах так не разговаривали? Может, и не было бы тогда ничего…
Психологическая работа в школах (а точнее, почти полное ее отсутствие) — это, действительно, большая проблема, говорят специалисты пенитенциарной системы. Несовершеннолетние, которые попадают на учет в уголовно-исполнительную инспекцию или уже в следственный изолятор, никем как следует не изучены. Попросту: на воле мало кого интересует (речь не идет о семьях, где любящие и заботливые родители), что на самом деле происходит в растущих душах.
По мнению Валентины Петровны, в большинстве случаев легче предупредить девиантное поведение подростков. Но психологам следственных изоляторов и колоний приходится работать уже с тем, что есть, исправляя чужие ошибки.
. Так что в пенитенциарном ведомстве ждут — на практику и на службу — психологов, которые не боятся сложностей. Всеволод Слинкин, например, уже не исключает, что в дальнейшем свяжет свою профессиональную деятельность с УФСИН. Вот и однокурсника пригласил попрактиковаться в СИЗО-1. И теперь — до конца месяца — здесь уже два помощника.
А что касается нас с Галей, то мы со своими расспросами и щелканьем фотоаппаратом, кажется, только мешали работе врачевателей душ. В это время трое осужденных из хозотряда размышляли над вопросами из разряда: «за что я благодарен жизни?», «чего больше всего боюсь?», «чего мне по-настоящему хочется?», «что я знаю?»…
В нашем присутствии дать письменные ответы смогли не все. Eсли честно, я и сама споткнулась на некоторых вопросах, очень уж они серьезные, и надо настроиться на философский лад.
— Обычно занятие проводится в спокойной обстановке, — объясняет Валентина Сатина. — Впрочем, тем, кто всерьез задумывается о своей жизни, написать ответы не составит труда в любой ситуации.
Eсть среди осужденных и такие. Один вот написал, что больше всего боится разочаровать родителей. Знает, что добьется поставленных целей — получит образование и устроится на работу. А больше всего хочет отблагодарить свою семью за терпение.
***
фото: Всеволод Слинкин наблюдает за тем, как Валентина Сатина проводит занятие с осужденными из хозотряда ;Наталья Прокопенко.