Секрет долголетия Степана Кочкина
5 июня ветерану Великой Отечественной войны, почетному транспортному строителю Сергею Степановичу Кочкину исполнилось 100 лет.
В свои годы он держится молодцом. Живет один в просторной, уютной квартире. Каждый день его навещают дочери: Надежда Сергеевна и Лидия Сергеевна. На стене в коридоре висят рисунки правнуков, поздравления с Днем Победы. У нашего героя трое внуков и пять правнуков. Большая семья не оставляет Сергея Степановича в одиночестве.
— Я вам посодействую, папа плохо слышит, даже слуховой аппарат не помогает, так что говорите громче, что-то он поймет, что-то прочитает по губам, — предупреждает нас старшая дочь юбиляра Надежда Сергеевна.
Перед интервью наш герой надел пиджак с тяжелыми многочисленными наградами, из которых выделялись боевые — медаль «За отвагу» и три ордена Великой Отечественной войны, выпрямился по-молодецки, устроился на стуле поудобнее, и мы начали наш разговор.
— Сергей Степанович, в чем секрет вашего долголетия?
— 30 лет я занимался спортом, бегом. При этом если температура на улице была выше или ниже 15 градусов, оставался дома. А так бегал четыре километра, в выходной — восемь. Eще в 90 лет этим занимался. А начал в 60. Потом, когда стало тяжело, начал совершать пешие прогулки. Но не только спорт поспособствовал моему долголетию.
Я всегда хитрил, поднимал рюмку, но не выпивал на застольях. В армии, на войне давали фронтовые сто граммов, я ни капли не принял. В детстве дед напоил самогоном. Меня вырвало. С тех пор и не пил. Я служил в пехоте, а пехотинцы алкоголем не злоупотребляют. Начальство все выпивает, бойцам не достается.
Потом, когда женился, жена вместо того, чтобы радоваться, сокрушалась, «ну что ты у меня не пьешь, не куришь». Иногда бывает по чуть-чуть по праздникам принимаю, совсем немного. Вот они секреты: не пил, не курил, бегал.
— Курить даже не пробовали?
— Пытался, «Казбек», «Беломор-канал» — не понравилось. А еще всю свою жизнь, когда жил в деревне в Казахстане в селе Благодатное, и после в армии, и когда уже демобилизовался, я ходил в баню. Сейчас, правда, уже тяжело подниматься по лестнице. А так баня — это священная традиция. Раз в неделю, в четверг, в первый пар любил похлестать себя веничком, друзья делали массаж. Ходил сначала в Железнодорожную, потом в баню на Полевой. Это же очищение организма, всем рекомендую. А еще я не ем после шести, спать ложусь по режиму, в десять вечера.
— Сергей Степанович, что вы помните из своей жизни в довоенный период?
— С 35-го по 38-й годы работал в шахте Бестобе по добыче золота в Казахстане. До этого, когда мне было 15, трудились с мамой в Абакане в поле, пахали, копали, пололи, сажали.
— Трудное было детство?
— Нас в семье было семеро, пять братьев и две сестры. Отец один работал печником, мать ухаживала за нами. Когда мы подрастали, то, конечно, помогали родителям. Я считаю, нам хорошо жилось. Правда, я не стал коммунистом, но считаю эту систему самой справедливой. Все были равны. Никто не воровал. Сейчас смотрю иногда телевизор, часто слышу, что все воруют, одна сплошная коррупция.
— 30-е годы известны сталинскими репрессиями, вы или ваша семья от них пострадали?
— Нет. Были кулаки, многих раскулачивали. И моего отца преследовали, он вынужденно уехал из Казахстана в Абакан, в колхоз не пошел. Мы имели большое хозяйство. Пять лошадей, быки, на быках пахали. Все забрали: и скот, и коней. При этом вся семья работала, был даже один наемник, крестьянин-казах. Мы считались зажиточными. Отец во время Столыпинской реформы переселился с семьей из Украины в Казахстан в начале XX века. А раскулачили нас в 20-х годах, хотя папа все нажил своим трудом, и в итоге все потерял.
— В 1938 вас призвали в армию, вы участвовали в боях на Хал-хин-Голе в Монголии, в финской войне, прошли всю Великую Отечественную. Что вам помогало выжить?
— Eсли вас будут давить со всех сторон, вы все равно будете жить. Мы были воспитаны на патриотизме. Все хотели служить в армии. Я с удовольствием туда пошел, когда меня призвали.
— Страшно было?
— Я в пехоте служил. Идешь в атаку и ничего не чувствуешь. Страха никакого нет. Eсть просто осознание, что нужно бежать вперед. Все бегут, о смерти никто не думает.
— Брали немцев в плен?
— Ближе к концу войны они перестали оказывать сильное сопротивление, воевать стало полегче. При взятии Кенигсберга, в котором я участвовал, в плен сдалась большая группа немецких солдат и офицеров. В Польше был случай. В поле, где росла пшеница, выбегает откуда ни возьмись немец, вытаскивает часы на цепочке, мол, я сдаюсь, возьмите у меня все что есть. Вот так я брал пленного.
— Самый памятный эпизод во время войны?
— Об этом хорошо написал Рафаэль Гольдберг в книге «Страну заслонили собой». «Товарищ Кочкин 22 января 1945 года в бою за местечко Eдвабне Белостокской области первым в батальоне поднял взвод в атаку. Eго взводом уничтожено 20 немецких солдат. Сам лично тов. Кочкин уничтожил расчет станкового пулемета противника». Видимо, он запрашивал данные из архива, потому что я об этом в интервью никому не рассказывал.
— С женой вы познакомились после войны?
— Да. Тогда я еще был на службе в армии, приехал в отпуск в Абакан. Мои и ее родители были из одной деревни, они нас и познакомили. Я сразу и женился в 29летнем возрасте, в 1946 году. Всю жизнь вместе прожили до 1996 года. Мы друг друга толком и не знали, когда регистрировали брак. Я ни секунды не колебался, а вот у жены были сомнения.
— А в чем она сомневалась?
— Ну, она же здравый человек. Приехал, женился, поспал и уехал дослуживать еще на два года, а вдруг пропаду? Но потом я вернулся после демобилизации.
— После войны вы 40 лет работали в строительстве, начинали простым инженером, затем стали начальником планово-экономического отдела. Чем-то увлекались, кроме работы и бега?
— Я был трудолюбивым, всегда думал о работе, отдавал ей всего себя. Она была на первом месте. Мог и вечером поздно задержаться, выйти и в субботу, и в воскресенье, если надо. Отдыхали же на юге. Иногда ездил на охоту, на рыбалку. Хотя, если честно, рыбак из меня плохой, я же не пью.
***
фото: Сергей Степанович Кочкин.