В начале было Слово
Течет время, уносит все, многое стирая в памяти . Но не может быть предано забвению имя писателя.
Три года минуло с тех пор, как выпало перо из рук творца, оставившего в наследство свои книги, полные драматических судеб, мыслей, чувств, безмерной жажды жизни и вдохновенного, чуткого отношения к слову:
«Я в слово истово влюблен!»
Зот Тоболкин все делал истово: жил, творил. Сам был неистов! Был убежден, вслед за великим Ги де Мопассаном, что слово имеет собственную душу. Уверял, что слова — это единственное, что остается на века. Он часто повторял библейское изречение: «В начале было Слово.», понимая, что для евангелиста Иоанна — это одно из имен Иисуса. Но и к своему, писательскому, слову он тоже относился со священным трепетом, полагая, что оно рождалось не только в его мыслях, в его душе, в его сердце, но и ниспослано ему свыше.
«Слово есть! — размышлял Зот Тоболкин на страницах своих рукописей. — И надо сказать его вовремя, пока еще «телепаешь» по земле. Я хоть и с костылем, но хожу по ней твердо, с гордо поднятой головой». Дано мне Богом мое слово. Оно во мне живо и ново. «Глагол», так славно говорили Поэты тех, иных времен. И я не стану горсткой пыли: Я в слово истово влюблен!
Постигать суть, красоту и силу родного слова, но в начале — азбуку будущий писатель начал еще ребенком-дошкольником по имевшейся в доме старинной книге на старославянском языке. Это «Eвангелие» 1849 года издания.
Приобщать сына к чтению стал его полуграмотный отец Корнил Иванович, добившийся умения читать и писать, как говорится, самоуком. Самыми первыми словами, прочитанными маленьким Зотушкой, были те, с которых начинается «Eвангелие от Иоанна»: «В начале было Слово, и Слово было Бог»…
Первыми переводчиками этого изречения с древнегреческого на славянский были христианские проповедники и просветители Кирилл и Мефодий, создатели славянской азбуки. В их честь в нашей стране учрежден ежегодный праздник славянской письменности и культуры, который отмечается 24 мая, в День памяти Кирилла и Мефодия. И снова то ли волею судьбы, то ли волею провидения этот день совпадает с днем памяти писателя Зота Тоболкина, более полувека плодотворно и самозабвенно трудившегося на ниве российской словесности.
Словом, сила которого беспредельна, он не только выражал себя в этой жизни, но тревожил умы и души читателей. Зот Тоболкин безупречно владел словом, им жил и дышал, размышлял над ним. «Я ведь словами-то не бросаюсь. Я ценю их, слова, как говорят, на вес золота, а может, на какой-то другой, еще более значительный вес. Мои слова — это слова, которым научила меня мама, потом земля моя, все, кого я знал и слушал. А знал я многих и слушать умел, и не разучился, слава Богу. Рождение слова. оно священно, как рождение младенца». «Слово наше надо чтить: слово — жемчуг. Проста жемчужина, упрятана в маленькую раковину. А ты достань ее со дна моря, полюбуйся раковиной — она сама чудо! Потом извлеки жемчужину, природой ли, Богом ли сотворенную, постарайся понять ее и воспеть». «Язык наш прекрасен. Люблю смаковать эти удивительные вкусные слова! Потом радуюсь, что слова слились в стихи, в пьесу или романы. Язык моего народа звучен, красив. Знай только слушай эту дивную музыку, и я слушаю ее с большим удовольствием, чем великую музыку Чайковского или Бетховена». «Слово твое, как вена, должно быть кровеносно. Слово должно быть экономно. Боккаччо написал одну книжку, но она бессмертна. Не слишком много написал Джонотан Свифт. Но ими созданное их увековечило. Что от меня останется, кроме кучки земли над бренным телом?».
Эти размышления над словом не оставляют Зота Тоболкина и в стихах, которые он писал, по его выражению, в моменты отдыха между работой над прозой.
Интересно было наблюдать, как рождаются стихи из-под его пера или машинки. На едином дыхании, почти без пауз ложатся строки на белый лист — один, другой, следующий, почти без правок, а часто и без перечитывания, складываются увесистой стопочкой. Заложил лист в машинку, и запели клавиши. Он не вымучивает стихи, не высасывает их из пальца, пишет, как он сам говорит, — играючись, не замечая иногда шероховатостей, лишь бы мысли свои и душу излить. В таких не вычищенных до блеска стихах кроется больше тепла и искренности. Приведу несколько стихотворений, в которых звучат мысли о Слове и не только:
Я знаю, сколько весит слово,
На вкус уж выверил, на цвет.
И берегу его, родного!
Родней-то моего и нет!
* * *
Сажусь за стол.
Машинка ждет.
Строка возникла,
Дальше — слово.
И значит, славно день пройдет.
Себя не осужу сурово.
Мои дороги непросты.
Но, видно, так судили Боги.
Мой труд — что древний монастырь:
Он — храм, а я Рублев, но в слове.
* * *
Теперь уж слово много весит,
Но все ли взвешены дела?
Что мне работа принесла?
И кто же я с трудами вместе?
Без лишних слов могу сказать:
Наверное, немало значу,
Светла душа, мудры глаза,
Ведь — седина!
А как иначе?
Взвалил на плечи тяжкий груз,
Не жалуюсь, он мне по силам.
Я донесу! Я не боюсь!
Ни в чем подмоги не просил я.
Вопрос лишь в том:
Сколь долог путь?
Ведь не пропало вдохновенье!
Работа — жизни моей суть!
Оставлю вам мои творенья.
* * *
И не один том! Тома! Уверена, когда-нибудь выйдет полное собрание сочинений Зота Тоболкина. Будет по достоинству осмыслен и оценен труд выдающегося сына Тюменской области, гениального писателя своего времени.
Нэлли Тоболкина
***
фото: «В начале было слово…»;Зот Корнилович Тоболкин;Евангелие издания 1849 года, по которому маленький Зот учился читать.