Борьба с коррупцией. Научный подход
«Тюменская область — лидер по борьбе с коррупцией в стране». Такое заявление сделал в среду президент областной Торгово-промышленной палаты Эдуард Абдуллин, открывая конференцию «Обеспечение безопасности бизнеса как фактор противодействия мошенничеству».
Антикоррупционную хартию подписали 1644 предприятия региона. — Такого показателя нет ни в одном регионе, — говорит Абдуллин. — Eще в 2014 году губернатор предложил всем, кто хочет прозрачных взаимоотношений с органами власти, присоединиться к хартии. В основном, среди подписавших — малый бизнес, но есть и крупные предприятия, некоммерческие организации.
К сожалению, достижения Тюменской области пока не в состоянии переломить общей тенденции. Масштабы коррупции в России огромны, она является, по сути, отдельной отраслью экономики.
— В 2011 году мы провели исследование, анонимно опросив более 500 профессионалов в сфере безопасного ведения бизнеса, — говорит Сергей Мартынов, президент российского отделения Объединения сертифицированных специалистов по расследованию хищений (ACFE). — Пришли к выводу, что доля хищений в общей сумме затрат на ведение бизнеса в России составляет 31 процент. Наиболее критическая ситуация в сфере капитального строительства, где разворовывается 46 процентов всех средств. В инвестиционных проектах — чуть более 40 процентов.
Посвятив много лет изучению истоков коррупции и мошенничества в стране, эксперт убедился, что корни явления лежат глубоко в отечественной истории. И касаются, прежде всего, отношения к собственности. У россиян оно коренным образом отличается от европейского. Отчасти повлияло нашествие монголо-татар, в результате которого было уничтожено до трети населения русских княжеств.
— Ни о каком развитии права собственности в таких условиях говорить не приходилось, — поясняет Мартынов. — Позднее, в XVIXVIII веках, существовали вотчинное право и служебное владение. То есть вся собственность принадлежала верховному правителю. Соответственно, вотчиной наделялись только дворяне, состоящие на действительной службе. Перестал служить — владение утратил. И только в XVIII веке появилось полноценное право собственности, которое было вновь утрачено уже при советской власти. Все это время на западе владение землей и прочими материальными благами у феодалов, а затем и остального населения было бесспорным.
Это оказало влияние на менталитет и отношение к хищениям. В умах народа сформировалась господствующая идея: «это все колхозное, это все мое». Но если с X по XIX века коррупцию хоть как-то сдерживала религия, а в XX веке — идеология, то сегодня ни один из этих факторов не работает.
— Люди просто воруют, не заботясь поиском оправданий своих действий, — резюмирует Сергей Мартынов.
— Поэтому масштабы коррупции в стране зашкаливают, — поддерживает коллегу председатель совета Национального общественного комитета по противодействию коррупции, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ Петр Коловангин. — Eще в 2007 году масштабы коррупционного оборота в России генпрокуратура оценивала в 240 миллиардов долларов. В 2011 году Госдума и прокуратура уже называли цифру в 300-310 миллиардов. В 2013 году мы зафиксировали коррупционный оборот в деловой сфере в объеме 1 триллион 860 миллиардов рублей. Закон о борьбе с коррупцией принят только в 2008 году. К тому моменту уже сложилась система теневого управления государством. Она скоординирована сверху донизу. И функционирует по четким законам криминальной круговой поруки.
Поэтому все меньше россиян верят в возможность победы над коррупцией, говорит эксперт. Тем не менее, рук опускать нельзя. Должны быть выработаны более жесткие меры контроля, принуждения и пресечения преступлений, иначе эта «карусель» закончится очень плохо для страны, предупреждает профессор академии народного хозяйства.
Сегодня на конференции в серьезный и эмоциональный диалог вступят и ученые из университетов Eвропы. Эдуард Абдуллин предложил проводить такую конференцию каждый год и обсуждать, что удалось сделать в противостоянии с одной из главных проблем российского общества.