Работа штучная, деликатная
Реставратору Вадиму Шитову предлагали работать во Франции, но он остался верен Тюмени. И четверть века руководит мастерской, которая дает вторую жизнь памятникам деревянного зодчества.
Когда у Вадима Шитова спрашивают: «Почему вы занимаетесь реставрацией?», он лишь загадочно улыбается. В некоторых случаях отвечать на подобные вопросы так же странно, как и объяснять, почему говоришь на русском языке. В семье Вадима Макаровича все братья выбрали творческую стезю. Старший — Вячеслав Назарук известен как художник-аниматор, постановщик мультфильмов «Крошка Eнот», «Мама для мамонтенка», «Кот Леопольд». Другой — Анатолий Шитов — скульптор, он принимал участие в создании монумента погибшим монахам Соловецкого монастыря, в оформлении постамента памятника Александру II, установленному у Храма Христа Спасителя в Москве. — Когда Толя только начинал, я жил у него в мастерской, — рассказывает Вадим Шитов. — Но к творчеству тогда относился несерьезно, меня привлекала авиация, поэтому выбрал Киевский институт инженеров гражданской авиации. В свободное от занятий время любил гулять по городу, любоваться архитектурой храмов, разглядывать деревянную резьбу окладов икон.
Кстати, то, что меня тогда в Софийском соборе впечатляло, сейчас кажется тяжеловатым. Более поздние работы Растрелли, например, стиль барокко нравится больше.
В Киеве он занялся чеканкой, познакомился с известным мастером этого направления грузином Кобой Гурули, даже был у него в мастерской. Но когда после окончания института приехал в Тюмень и устроился в летный отряд аэропорта Плеханово, это увлечение забросил. Однажды, снова приехав в гости к брату, получил в подарок набор резцов по дереву.
Анатолий еще пошутил: «Деревьев там у вас в Сибири много, будет чем заняться». От презента Вадим Макарович не отказался, но инструменты, что называется, пылились в шкафу, лежали без дела. Однако, как и ружье на стене, должны были когда-нибудь «выстрелить». И года через полтора друзья, как в сказке, притащили ему в общежитие огромное полено.
— Моя комната располагалась на втором этаже, а чурка оказалась тяжелая, неотесанная, ее надо было обработать топором, — рассказывает Вадим Макарович. — Соседи снизу начали жаловаться, что стуком спать им мешаю. Приходилось расплачиваться универсальной тогда валютой — спиртом, чтобы они могли отдохнуть на лоне природы, пока стучу топором. Так и работал.
Путь от первого опыта обработки дерева до создания первой мастерской был долгим. Почти два десятка лет прошло, пока у Шитова появилось первое рабочее место, и он принял первый большой заказ.
В 1991 году в доме-музее Блюхера (он же — музей-усадьба Колокольниковых) его попросили выполнить реставрацию деревянной колонны крыльца, которая поддерживает верхний аттик, декоративную стенку над карнизом.
— Я только прилетел из рейса, и мне позвонили из музея, сообщив, что меня ждет сюрприз, — вспоминает Вадим Макарович. — Удивился. Приехал. Спустился вниз и увидел там здоровущие пятиметровые бревна. Их еле-еле затащили в подвальное окошко. Через несколько месяцев, ко дню рождения города, все было готово. Только вытащить резные колонны из мастерской не получилось. Хвостовик в окно прошел, а верхняя часть с закрепленными сверху волютами (спиралеобразными завитками) застряла. Пришлось рамы подрубать.
. Сейчас у Шитова седьмая по счету мастерская. Каждые пять лет его выселяли из обжитых помещений. Отремонтирует дом, отреставрирует наличники, и ему говорят — все, освобождай помещение.
Только на мистической цифре семь, кажется, удалось закрепиться. Для этого потребовалось обратиться за поддержкой к власти, не только городской, но и региональной.
— Я тогда сказал: «Все, ребята, устал. Eсли и это отберете, и отсюда выгоните, то прекращаю свою деятельность». К тому времени мне уже и звание заслуженного дали, и Почетным гражданином города стал, а все равно пришлось сражаться, — говорит Вадим Макарович.
Активно поддержала Шитова и общественность. Горожане горой встали на защиту мастерской, которая к тому времени стала называться Центром возрождения народных промыслов. И все вместе — сработало.
Теперь дом по улице Дзержинского, 34 — не просто мастерская и музей деревянных артефактов, но и образовательный центр. Искусство резьбы по дереву здесь изучают и дошкольники, и те, кому далеко за 70. Новички приходят, по словам Вадима Шитова, чаще из любопытства. Кто-то узнает о работе мастерской на городских мероприятиях и фестивалях, кто-то из СМИ, кому-то донесло «сарафанное радио», а кто-то впечатлился, полистав недавно вышедший альбом Шитова «Резная мелодия Тюмени». Часто срабатывает и генетическая память. Увидит человек один раз, как из куска деревяшки под рукой мастера рождается, например, изящный ковш в русском стиле, и «загорается». Всплывает в его памяти родительский дом, резные ставни на окнах. Захочется восстановить эту красоту, сделать так, чтобы она не пропала, чтобы ее увидели, если не дети, то хотя бы внуки.
— Eсть еще люди, которые ценят подлинное искусство, — уверен Шитов. — На станках с ЧПУ сейчас можно сделать все, что угодно. Но дерево, обработанное механически, становится мертвым. Оно не играет, не дышит. В нем нет мысли, движения, пластики. Одна только техника. А деталь, обработанная вручную, — живет. Искусный резчик никогда не сделает две одинаковые детали как под копирку. Он общается с деревом, чувствует каждую его жилку. Дело настоящего мастера — штучное, деликатное, творческое.
Шитова часто спрашивают, не обидно ли ему заниматься реставрацией, повторять за кем-то? А он отвечает, что не копирует, а изучает движения признанных мастеров, постоянно учится. И гордится этим.
— К реставрации тоже можно относиться по-разному, — уверен он. — Eсли сделаешь бездушно, то вырезанная деталь будет отторгаться. Это не мистика. Реставрация — настоящая наука, законы которой надо постигать вдумчиво, спокойно. Новое должно не противоречить старому, а органично в него вливаться. В этом смысл.
. За четверть века работы мастерских Шитова в Тюмени было восстановлено три десятка старых деревянных домов. Но Вадим Макарович считает, что дел еще — непочатый край. Было бы желание, поддержка из бюджета, и многие памятники тюменского зодчества можно будет возродить и сохранить для потомков. Eсли он не успеет, то дело продолжит сын Святослав и обязательно подхватят ученики. Их уже много.
***
фото: Вадим Макарович с сыном Святославом в 1992 году.