И все-таки — встречи. Хотя бы в памяти…
Наш поиск полон неожиданностей.
Словно вертишь в руках огромный клубок спутанных нитей, то за одну потянешь, то за другую — и не знаешь, какая из них выставит коротенький хвостик, а какая будет тянуться-тянуться, повествуя о прошлой войне, захватывая в орбиту неспешного рассказа все новые повороты сюжета, новые имена и события.
Но прежде о скромных наших радостях. О редких случаях, когда брошенная в массы информация причудливыми путями достигает тех, кому, собственно, и предназначена. О них.
История первая
Вчерашний звонок из села Мальково Тюменского района — по поводу списка военнопленных, опубликованного в газете «Красное знамя» еще в ноябре прошлого года. В списке, наряду с другими, присутствовал и такой текст:
«Желудков Михаил Иосифович. 1905г., д. Мальково Тюменского района. Рядовой 632-го СП 175-й СД. Попал в плен 21 мая 1942г. в районе г. Харьков. 10.12.42г. переведен из шталага VI-F в шталаг VI-A. Лагерный номер 64282. Последняя отметка в карточке -16.06.43. Жена — Желудкова Вера, жила в д. Мальково.»
Честно говоря, когда речь идет о попавших в шталаг VI-A, мало надежды на то, что пленному удалось дожить в нем до конца войны. Шталаг VI-A, который находился в Южной Вестфалии у населенного пункта Хемер, историки справедливо называли «лагерем смерти». Смертность в нем превышала сто человек в день. С января 1943 года лагерь Хемер, в котором к этому времени находилось свыше 47 тысяч наших пленных, окончательно превратился в Русский лагерь.
Телефонный звонок все расставил по местам.
Во-первых, как уточнил женский голос в телефонной трубке, не Желудков, как написано в газете, а Шелудков. Во-вторых, Михаилу Иосифовичу повезло: он оказался третьим в условной селекции, которую проводила неведомая, но неумолимая сила, делившая всех пленных на три части. Две трети из них навсегда остались в чужой для них земле, и только один из трех дожил до возвращения домой.
О военной судьбе Михаила Шелудкова его дочь, Анна Михайловна Куликовская, сказать может немного. Пережитое в лагере военнопленных вспоминать отец не любил. Плакал, если само что-то вспомнится. Он вернулся в Мальково, работал на реке бакенщиком. Едва дети подросли, отец уехал в Тюмень. Завел там другую семью. Аня, старшая, в двенадцать лет пошла работать. Сегодня она — единственная из пяти, кто остался в живых. Отца не укоряет, наоборот, жалеет. Говорит, что был большим «трудолюбом».
Вот и все, что удалось узнать по телефону из Мальково. А для Анны Михайловны хотелось бы добавить, что ее отец ушел на фронт со 175-й стрелковой дивизией, которая в составе 28-й армии участвовала в неудавшемся наступлении на Харьков в мае 1942 года. Вот что не рассказал своим детям Михаил Иосифович, но сказал после освобождения из плена на допросе в фильтрационном лагере № 239:
«…В марте 1942 года дивизия была направлена на фронт. В пути следования мы находились 10 суток. 14 апреля 1942 года наша часть заняла позиции на расстоянии 50 километров до города Харькова. 21 мая в 16 часов мы были окружены немцами и взяты в плен. Всех пленных, до сорока тысяч человек, конвоировали в город Харьков. Там находились 4 дня, потом нас отправили в город Белая Церковь.»
И вот еще чего, вероятно, не знает Анна Михайловна, как она сама о себе говорит, «коренная деревенская из Мальково». Что в Тюмени на улице Челюскинцев, на здании Центрального районного военкомата, висит мемориальная доска в память о красноармейцах и командирах 175-й стрелковой дивизии, которая здесь формировалась. Значит и в память о Михаиле Иосифовиче Шелудкове.
История вторая
На нее мы пока не услышали отклика. Потому что карточка была одной из последних в деле 603-з.
«Княжев Степан Николаевич. 1921г., с. Богандинское Тюменского района. Киномеханик. Мл. сержант, инструктор служебной собаки 91-го пограничного полка (б. 91-го Рава-Русского погранотряда). Попал в плен 7 августа 1942г. в районе населенного пункта Митрофановка Харьковской обл. Шталаг II-B; шталаг II-С (8.06.44). Лагерный номер 131664. Последняя отметка в карточке — 26.07.44. Освобожден из плена. В июле 1945г. эшелоном № 50901 доставлен в СПП г. Ковель. После фильтрации в январе 1947г. отправлен в г. Луцк».
91-й Рава-Русский пограничный отряд был сформирован по приказу НКВД СССР от 21 сентября 1939 года. Позади так называемый «освободительный поход», в результате которого, в соответствии с планом Молотова-Риббентропа, к Советскому Союзу были присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия. А уже 8 октября этот погранотряд принял под свою охрану участок новой государственной границы с Германией, которая к тому времени уже оккупировала Польшу — по берегу реки Западный Буг. А еще через полтора года на заставы этого отряда, как и многих других, пришелся первый удар вермахта. И приняли на себя этот удар многие ровесники Степана Княжева, призывники апреля 1941 года.
Где-то в начале или в середине 1980-х годов бывший начальник 91-го Рава-Русского пограничного отряда генерал-майор в отставке Яков Малый рассказывал корреспонденту газеты «Правда» об этих днях.
«… Люди защищали границу до последнего дыхания, а знаем мы о них, к сожалению, мало, иногда — ничего. Совершенно неизвестными остались, например, подробности гибели личного состава трех линейных застав — 9, 12, 18-й, двух застав маневренной группы — 5-й и 7-й. Знаем только, что они вели упорные бои, сдерживали противника до последней возможности и ни один пограничник там в живых не остался. Спустя месяц-полтора я подписал 560 извещений родным о погибших и пропавших без вести. Такие потери мы понесли в первые часы и минуты… »
Степану Княжеву, как мы видим из карточки, повезло. Его отряд выбрался из окружения и был переформирован в 91-й пограничный полк. В соответствии с новыми приказами НКВД, в системе которого он продолжал оставаться, полку вменялось в обязанность охранять тылы действующей армии. С 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года полк входил в состав Действующей армии и имел условный номер в/ч 35756. Полк участвовал в Киевской оборонительной операции с 7 июля по 27 сентября 1941 года, благодаря которой удалось эвакуировать многие предприятия столицы Украины, и многие граждане тоже успели спастись. Впрочем, судьба самого Юго-Западного фронта оказалась трагичной.
Однако нашему земляку пока везет. Более того, речь пошла о новом наступлении на юге, которое, как предполагалось, могло повернуть колесо войны в другую сторону уже летом 1942 года. Мы не станем здесь разбирать успехи и неудачи поначалу так радужно складывающейся Харьковской операции. Сохранилось «Описание боевой деятельности 91-го пограничного полка по охране тыла 28-й армии. Кстати, той самой, в составе которой сражалась и 175-я стрелковая дивизия, о которой речь шла в первой нашей истории.
Полку была поручена охрана тыла армии 11 июня. Но что такое «тыл», когда противник предпринимает одну за другой попытки окружить армию? Тыл то и дело становится фронтом. Противник, свидетельствует «Описание», подтягивает резервы и переходит в наступление. Он берет один населенный пункт за другим и его танковые части, как вода в половодье, растекаются вдоль линии железной дороги Россошь — Митрофановка — Кантемировка. Полк получает приказ оторваться от противника и отойти. Но «в силу быстрого распространения противника на юг батальоны и штаб полка не сумели выйти на восточный берег Дона и оказались отрезанными противником до 50 км с тыла». Переправы через Дон захвачены врагом, подразделениям полка пришлось в пешем порядке выходить из окружения, совершив марш до 500 километров.
В «Описании» приводятся и цифры потерь: среднего начсостава — шесть человек, младшего начсостава — 32, рядовых — 230. Есть основания полагать, что среди них оказался и Степан Княжев, младший сержант, бывший инструктор служебной собаки. По крайней мере, в числе населенных пунктов, через которые с боями отступал к Дону 91-й пограничный полк, была та самая Митрофановка, которую военнопленный Княжев назвал немцу-писарю.
А полк продолжал воевать уже на Сталинградском фронте, потом вместе с армией перешел в наступление и закончил войну в Югославии, получив за Сталинград имя Краснознаменного, а за Югославию — Белградского полка.