Литературная школа Владислава Крапивина. Выпуск восьмой
Алёна Новожилова
КАП… КАК… КАП…
Воскресное утро. На улице тихо. Пахнет мокрым асфальтом. Так странно, однако это мой любимый запах, запах детства. Пасмурно, но иногда выглядывает солнышко. Идет дождик. Летний дождь…
Тишина. Слышен только звук мотора, посапывание какого-то мужчины и звук дождя. Кап… как… кап… — по стеклу редко бьют крупные капли. В автобусе пусто. Лишь я и этот мужчина. Спит себе спокойно и не видит за окном всей красоты. Водитель едет не очень быстро, за что я ему благодарна. Никогда не думала, что вот так буду наслаждаться природой. Поля, стога, вдали виден лес. Для меня это так необычно. И этот запах. Легкое головокружение. Яркие, промытые краски, такие насыщенные цвета.
Еще вчера, когда мама попросила меня съездить к бабушке в деревню, я была жутко возмущена. «Почему я?» Придумала миллион причин, чтобы остаться дома. Сессия, консультации, дела. Но я хорошо знаю маму. И вот я на дороге в деревню с жутким названием «Лопушки».
Остановка. В автобус забирается молодая мамочка с двумя детишками. Слава богу, она расположилась далеко от меня, в самом начале автобуса. А вот дяденька тяжело и громко вздохнул. Наверное, он не спал, а тоже наслаждался тишиной. Едем. Да. это не сравнится с пробками в час пик в городе. Кап… кап… кап…
Чтобы не слышать долетающие до меня крики детей, достаю наушники. Спасибо подруге Нинке, хотя и не смогла поехать со мной, одолжила свой МРЗ. Тихая музыка. Как хорошо остаться наедине со своими мыслями. Музыка. Да это же, оказывается, та самая песня! Как же я давно ее не слышала. До боли знакомые слова. Это наша с ним песня. Первое свидание, первый поцелуй. За три минуты вспомнилось все. Но песня закончилась так же быстро, как наша любовь. Я всегда удивлялась, почему такой непонятный конец, будто песня обрывается на полуслове. Но если переключать быстро, то становятся совершенно незаметны перерывы и можно слушать бесконечно. Кап… кап… кап…
— Девушка, здесь свободно?
Я машинально кивнула и убрала с соседнего сиденья сумку. На этой остановке зашло гораздо больше народу. «О тишине можно забыть», — мелькнуло у меня.
Я смотрела в окно. Большие капли все чаще стучали по окну. Душно. Кто-то из вновь вошедших открыл окно. Запах. Запах мокрого асфальта просто сводил меня с ума. Кап… кап… кап…
— Алина! Это ты?
Только сейчас я обратила внимание на молодого человека, севшего рядом.
— Пашка! Что ты тут делаешь?
— У меня родители в Лопушках участок недавно купили. Вот, еду по хозяйству помогать. А сама-то какими судьбами?
— Там бабушка моя живет.
Господи! Кто бы мог подумать, что через столько времени я встречу его, да еще по дороге в Лопушки!
— Ну, как ты вообще-то? Как поживаешь?
— Хорошо. В этом году поступила на психологию. Учусь, работаю. А ты, наверное, уже закончил?
— Закончил. Только ты была права. Юриспруденция — это не мое… А я вот часто о тебе вспоминаю.
— А почему ты тогда уехал? — этот вопрос мучил меня все годы.
— Ох, Алинка, давай не вспоминать былого. Теперь уже ничего не вернуть. Уехал, потому что дураком был. — Паша смотрел не на меня, а сквозь меня, на мокрые стекла.
— Значит, жалеешь об этом? — я же, напротив, не могла оторваться от его голубых глаз.
— А ты все такая же любопытная. Любопытная и красивая. Моя.
Мне казалось, что нескольких лет нашей с ним разлуки и не было. Как хотелось прижаться к нему.
— Девушка, девушка! Да проснитесь же вы. Конечная. Приехали… — меня тряс за плечи незнакомый молодой человек.
— Лопушки? — только и выговорила я.
Идет дождь. Из глаз катятся слезы. Кап… кап… кап… Это был всего лишь сон. Глупый, наивный.
Первую любовь не вернуть, она бывает лишь однажды. И мне с ней крупно повезло.
— Девушка, с вами все нормально? Может, вас проводить? — рядом шел мой попутчик. Но это уже совсем другая история.
Олеся Бессмельцева
МОНОЛОГИ ПОД КЛЕНАМИ
В тенистом парке у ограды,
Где клены нежно шелестят,
Я каждый вечер
робким взглядом
Ловлю ваш неприступный
взгляд.
Я взорами пишу рассказы,
И на страницах грустных глаз
Всё вывожу: как вы прекрасны!
Вы — вдаль глядите всякий раз.
Увижу вас —
и вновь смятенье
Разрушит
стройный мой рассказ,
Мой взгляд
влюблённой робкой тенью
За клёны спрячется от вас.
В аллеях ветерок влюбленный
Зашелестит густой листвой:
Подумать только —
даже клены,
И те смеются надо мной!
Лишь вы один, дыша прохладой,
Заметить так и не смогли,
Что кружева
влюбленных взглядов
Все клены в парке оплели.
Но верю, сбудется однажды —
Не утаю свой робкий взгляд,
Сойдутся в клёнах взоры наши
И наконец заговорят!
ДОЖДЛИВЫЕ НАСТРОЕНИЯ
Три дня непогода,
уныло и мокро,
В дождливый безрадостный час
Я долго глядела
в печальные окна
И думала только о вас.
Как дождик,
гитарные струны звучали —
Я слушала вас без конца.
И кто сочинил,
чтоб в дождливой печали
Сдавались девичьи сердца?
И падали капли,
и струны звенели
Так сладко, что слушать боюсь:
Ведь если зарядят дожди
на неделю —
Я в вас непременно влюблюсь!
А капли всё пели,
шептали о ком-то…
Несносные, злые дожди!
Да как же мне быть,
если эта погода
О вас так упорно твердит?
И чистое небо уже не утешит,
И сердце мне шепчет стихами,
Что в ясной погоде
найдётся не меньше
Чего-нибудь общего с вами.
Надежда Мицукова
На чужих островах
не растёт лебеда,
и о ней ничего
там не слышали.
У меня ж та трава
непонятно когда
всё же вымахала —
вровень с крышами.
Я не плачу — молчу,
мне беда по плечу.
Только месяц
кривится насмешливо.
Милый хмурится, пьёт
вот уже почти год.
Говорит,
что не будет по-прежнему.
Я молчу, не кричу,
ключ от двери прячу,
только первый этаж —
наказание…
Я беде говорю:
тебя перехитрю,
ты, беда-лебеда, лишь название.
Первый снег упадёт,
а за ним Новый год
постучит в дверь еловой лапой.
Мне совет сердцем дан,
я пойду на обман —
скажу милому: «Станешь папой».
… На чужих островах
не растёт лебеда,
и на нашем её мы повывели.
Первый снег в октябре,
детский плач на заре.
По заросшим тропинкам рая
бродит странное существо —
нос оглоблей и шея кривая
и, похоже, немое оно.
На ходу пьёт кефир из кружки
и кусает засохший пирог.
И ни друга у него, ни подружки
и забыл про него сам Бог.
Вот идёт, и слезинки льются
из огромных сиреневых глаз…
Оно верит, что друзья найдутся
и придумывает оно нас.
Мы — весёлые и добродушные
в понимании существа,
и песни поём нескушные,
и умеем колоть дрова,
и огонь разжигать в камине,
и молиться в ночи у свечи,
и нашедшейся своей половине
иногда поэмы строчим.
Мы рождаемся на планете
под названьем простым
и ласковым,
и покуда живут в нас дети,
наши души
кормятся сказками —
теми самыми,что сочиняет
неулыбчивое существо…
Будьте лучше, люди! Оно рыдает,
когда мы огорчаем его.
А сам Бог
по дорогам звёздным
собирает нас день за днём
и, наверно, ещё не поздно
помолиться Ему о нём.
Дарья Барабенова
НЕВАДА
В тысячный раз и в последний
Город окину взглядом
И заведу машину.
Шири пустынь и прерий
Передо мною лягут,
А на сиденье рядом
Будет моя собака.
Долго нам надо ехать,
Чтоб наконец добраться
До пыльного этого штата,
Невада.
Может, какие-то люди
В закусочной у дороги
Спросят:
— А ты откуда?
— С восточного побережья.
— А, это там, где недавно…
— Да, оттуда.
Но говорить не буду
Всей правды, совру немного.
Никто меня не осудит.
Будем мы ехать, ехать,
Чтобы скорее добраться
До тихого этого штата,
Невада.
Если же дождь в дороге
Нас внезапно застанет,
Укрою собаку пледом,
Скажу ей:
— Нас, ты не бойся,
Не унесёт ураганом.
Это всего лишь капли,
Ветер да пара разрядов.
Грозы не так опасны.
Сбавим немного скорость,
Чтоб доползти хоть как-то
До штата с пустыней Мохаве,
Невада.
Несколько дней дороги,
И перед нами скалы
Цвета того печенья,
Что мама давала.
Это было недавно,
Но будто прошло лет двести.
Вдали уже показались
Сены домов, ограды.
Почти на месте.
Успеем ли до заката?
За мною, моя собака!
Похоже, что здесь.
Знакомая дверь
С отставшей местами краской.
Тихонько стучу.
Только бы были дома.
Дышать тяжело.
Солнце ушло на Запад.
На горизонте
Осталась краснеть полоска.
Слышу шаги,
Дверь открывает робко
Тётка.
Долго в тепле гостиной
Буду сидеть и плакать,
Ткнувшись в ворот халата.
— Милая тётя Салли,
Нет больше Джейн и брата,
Дом разнесло на щепки.
Все, кто теперь остались
Я и собака.
***
фото: