Улица Агеева, Крестьянские места
Я спросил у человека, чинившего свой автомобиль, кто такой Агеев, в честь которого названа улица, на которой он живет. Не отрываясь от исследования какой-то детали, человек ответил:
— Кто-то когда-то назвал, вот и живем. Нам название улицы жить не мешает. Ходите тут с дурацкими вопросами.
90 ЛЕТ НАЗАД
Девяносто лет назад на территории Тюменской губернии в очень метельном и холодном феврале полыхнуло крестьянское восстание, охватившее всю губернию с севера до юга, казахские степи до Кокчетава и Алтая. Перед восстанием в течение четырех месяцев вооруженные продовольственные рабочие отряды насильно и бесплатно забирали у крестьян зерно для голодающего населения городов Европейской части России.
Тюменские крестьяне в 1920 г. сами были небогаты хлебом, так как год был засушливым, а урожай 1919 г. весь не собрали из-за военных действий: на территории области линия фронта красных и колчаковцев прошла два раза, и обе армии требовали пищи солдатам и фуража лошадям.
Молодая Советская власть не имела ни денег, ни товаров для оплаты взятого зерна, взамен сборщики давали крестьянам расписки и квитанции с обещанием вскоре оплатить взятое (это так и осталось обещаниями, оплаты крестьяне не получили).
Отбирали не только зерно: в списке изымаемого числилось 34 вида сельскохозяйственных продуктов, от зерна и сена до мяса, шерсти, меда. Все это государственное мероприятие называлось сбором продовольственной разверстки или, короче, — продразверстки. На каждый район губернии давалось твердое задание, чего и сколько сдать, а внутри губернии задание разверстывалось, то есть распределялось, разделялось по районам, селам, деревням и давалось каждому крестьянскому двору. От разверстки освобождались бедняки, зато богатым крестьянам ее размер увеличивали. Крестьянам оставляли небольшое количество продуктов, чтобы кое-как дожили до весны (дожили далеко не все, так как продотряды основательно почистили мужицкие амбары).
К началу января 1921 г. с великими трудами, с угрозами оружием, с открытым насилием над населением, губерния выполнила и даже немного перевыполнила план разверстки по основному продукту — зерну. И тут в буйную голову какого-то продначальника пришла мысль: мы оставили мужикам семенное зерно, а вдруг они его съедят до весны? Надо его тоже собрать в государственные закрома!
И сбор продразверстки — ее назвали семенной — начали опять. Тут терпение сибиряков лопнуло, и они взялись за вилы, косы, самодельные пики, охотничьи ружья. Продотряды пали первыми. До последнего человека. Восставшие перебили коммунистов, работников советской власти, учителей, членов сельхозкоммун — крестьянских объединений для совместной обработки земли, захватили железную дорогу и испортили путевое хозяйство, частично разобрали рельсы. Крестьяне захватили Тобольск, пытались взять Ишим, Ялуторовск, вплотную подошли к Тюмени — их отряды стояли в Патрушевой и Ожогиной у современной объездной дороги.
На подавление крестьянского восстания власти послали армейские части под общим руководством героя гражданской войны Сергея Мрачковского, который в августе 1919 г. освобождал Тюмень от колчаковцев. Со стороны Екатеринбурга и Кургана на восставших по железным дорогам двинулись бронепоезда, вооруженные артиллерией, в запасе были даже снаряды с боевыми отравляющими веществами — газами. Десятки тысяч обученных солдат почти до июня 1921 г. с ответной жестокостью усмиряли крестьян. Сколько погибло работоспособных мужчин, которые могли бы кормить страну, никто не считал. Называются ориентировочные цифры с большим разбросом от 30 до 70 тысяч человек.
КРЕСТЬЯНСКИЕ МЕСТА, ОНИ ЖЕ КРЕСТЫ
Во время восстания было убито и съедено огромное количество разного скота, сожжено дворов, уничтожено крестьянского инвентаря. Часть крестьян из разоренных деревень в поисках лучшей доли ушла в города, в том числе в Тюмень, и начала селиться на свободной городской земле, служившей прежде пастбищем, между железной дорогой Тюмень — Омск и Червишевским трактом.
Городской архитектор наметил направления продольных и поперечных улиц. Поскольку селились здесь в основном крестьяне, то и название новый пригород получил соответствующее — Крестьянские места (в последние лет пятнадцать для сокращения их называют Кресты).
Первые улицы, намеченные к заселению, назвали Крестьянскими, и было их шесть: 1-я Крестьянская, 2-я и т.д. Так было до 1940 г. В последнее перед этим годом десятилетие в деревне произошла экономическая перестройка: создали коллективные хозяйства — колхозы, потому и крестьяне превратились в колхозников.
Городской совет Тюмени решил привести названия улиц на Крестьянских местах в соответствие с «моментом времени», как говорили тогда, и переименовал их. 1-я Крестьянская стала Кирпичной, поскольку там стоял кирпичный заводишко (в 1968 г. ее переназвали в ул. Николая Чаплина, секретаря комсомола, работал в Тюмени в 1920-е гг.), 2-я стала Колхозной — как раз по «моменту времени», 3-я — улицей Революции — все ее помнили, 4-я — Пышминской, 5-я — улицей Бусыгина, 6-я — Совхозной: советские хозяйства, или совхозы в те годы тоже создавали в деревнях.
Имя Александра Харитоновича Бусыгина в конце 1930-х годов было известно всей стране. Уроженец одной из деревень Нижегородской губернии, он поступил на строительство Горьковского автозавода, научился кузнечному делу и стал отличным кузнецом. В середине 1930-х годов по примеру шахтера А. Стаханова включился в «стахановское движение» и Бусыгин. В сентябре 1935 г. его бригада за рабочую смену отковала 966 коленчатых валов при норме 675. Наивысший рекорд бригады Бусыгина достиг 1146 валов! Как хорошего организатора Бусыгина назначили начальником цеха, наградили орденом Ленина. Сам Форд пригласил Александра Харитоновича в США, в Детройт, на свои заводы, обещал платить золотом, но Бусыгин ответил: «Для нас Родина дороже золота», — и остался в СССР.
Тюменцы, конечно, не преминули назвать 5-ю Крестьянскую улицу именем столь известного человека, и все было хорошо до 1957 г., когда в Советском Союзе началась борьба с «культом личности» не только Сталина, но и других еще живых знатных людей. А.Х. Бусыгину было в этом году 50 лет, и тюменские власти переименовали его улицу в улицу Агеева (есть другое, правильное, написание фамилии этого человека — Аггеев, происходящей от церковного имени Аггей, в просторечье — Агей).
СЕРГЕЙ АГГЕЕВ
О герое нашего очерка — Сергее Петровиче Аггееве — действительно сохранилось мало сведений.
Известно, что происходил он из крестьян Тульской губернии, родился в 1898 г. Образование — два класса сельской школы, из-за бедности учиться не довелось. В 20 лет вступил в коммунистическую партию и «находился на руководящей партийной работе в Туле и Ефремове» — заведовал агитационно-пропагандистским отделом Тульского губернского комитета РКП(б). Способный был парень, сразу поднялся до работника губернского уровня.
В начале 1919 г. Сергей Аггеев руководил продотрядом где-то в центральных областях России, «помогал бедноте в борьбе с кулачеством», потом его направили на Восточный фронт против Колчака. Тюменский писатель К. Лагунов назвал его «лихим кавалеристом-рубакой», но, по-моему, это преувеличение.
После освобождения Тюмени от колчаковцев Аггеев вошел в состав (в аппарат) губернского ревкома. На несколько месяцев Аггеева «спустили на низы» — он руководил Ялуторовским уездным комитетом компартии и возглавлял уездный ревком, а в 19201921 гг. Сергей Петрович опять вознесся на должность ответственного (первого) секретаря Тюменского губкома компартии, одновременно был заместителем председателя Тюменского губисполкома. Это в 23 года! Знаменитый Аркадий Гайдар в 16 лет, говорят, командовал полком. Сергей Аггеев в 23 года руководил губернией — самой большой в России!
В бытность Аггеева на руководящих постах в Тобольской губернии и произошло сильнейшее крестьянское восстание, разорившее вконец народное хозяйство.
Известный тюменский писатель К.Я. Лагунов, первый исследователь истории этого крестьянского восстания, писал в очерке «Двадцать первый»:
«В кровавых событиях 1921 г. прежде всего, повинен Тюменский губернский партийный комитет. Повинен лично ответственный секретарь губкома С.П. Аггеев. Отчаянный кавалерист-рубака, лихой командир продотряда, 23-летний Аггеев, вознесенный на пост первого секретаря губкома, остался прежним продотрядовцем-кавалеристом, который умел рубить, стрелять, выкручивать «кулакам» руки, но ни наблюдать, ни думать не хотел и не умел. Подогреваемый, подстегиваемый ленинскими директивами, декретами, телеграммами, Аггеев из кожи лез, чтобы доказать «свое усердье и проворье» — отнять хлеб у сытых сибиряков, перешибить хребет, согнуть в поклоне сибирского мужика. О начавшемся восстании он не докладывал Кремлю до тех пор, пока бунтарское пламя не охватило всю губернию, и можно было, наконец, пустить в дело регулярные войска, залить крестьянской кровью бескрайние снега. » А потом « бомбил» Кремль истерическими телеграммами, указывая, что восстание -это дело партии эсеров и мирового капитала.
Тюменский губисполком возглавлял тоже нестарый Степан Новоселов. Как говорят, два сапога — пара. После кровавого подавления восстания обоих губернских начальников убрали из Тобольской губернии, но назначили на равноценные должности: Новоселова — в соседний Екатеринбург, Аггеева — в Воронеж первым секретарем губкома, через год он возглавил исполком губернского совета.
Потом С.П. Аггеев работал народным комиссаром (министром) внутренней торговли России, потом недолго заместителем председателя Центрального Союза потребительских обществ. Дальше власти назначили его на должность зампредседателя Московского областного совета, а потом перевели в Иваново.
15 июля 1937 г. Сергея Петровича Аггеева арестовали как «врага народа», а 22 ноября — расстреляли.
К.Я. Лагунов написал по этому поводу:
«И то, что он (Аггеев) пал от рук той самой большевистской диктатуры, во имя которой уложил в землю десятки тысяч крестьян, мною воспринимается как заслуженная кара за злодеяния». …
И ЕГО УЛИЦА
Улица 5-я Крестьянская — Бусыгина стала улицей Аггеева по решению горисполкома 7 декабря 1957 г. Возможно, в этом году Аггеева реабилитировали как невинно репрессированного по ложному доносу.
Длинная и прямая, как струна, улица протянулась через Крестьянские места от путепровода через железную дорогу до кольцевой автомобильной развязки в конце улицы Мельникайте. Вся она застроена деревянными домами деревенского типа разной степени ветхости. Новомодных коттеджей — не более пяти, а единственная девятиэтажка на ул. Молодежной лет десять назад мощной стеной перегородила улицу Агеева.
Городская застройка видна слева на улице Чаплина и справа — на Червишевском тракте. Здесь почти совсем «не слышно шума городского», и если не лают на разные голоса из-за заборов собаки вслед незнакомому прохожему, то от тишины звенит в ушах. Собак тут держат строго — на привязи во дворах, только пухлые щенки резво выбегают из-под ворот понюхать следы чужого и молча, убираются восвояси.
Сугробы здесь в рост человека. Снег засыпал автомобили, их можно узнать только по очертаниям. Тротуары летом, наверно, есть, но зимой все сравнял снег, люди и машины сообща пользуются проезжей частью.
Перекресток улицы Агеева с улицей Демьяна Бедного украшает стройное здание церкви «Духовное возрождение», «католический» крест ее четко рисуется в голубом небе. Какая «насмешка неба над землей»: на улице имени ярого атеиста-безбожника Демьяна Бедного, своими «агитками» и стихами морально убивавшего служителей культа, построили церковь!
Дальше улицу прерывают две Цимлянские улицы, за ними опять появляется улица Агеева, пока окончательно не упирается в насыпь на улице Федюнинского с толстыми белыми трубами отопления.
— Да это «Нахаловка»! — разъяснила мне проходившая женщина. — Тут все живут беглые из колхозов. Кто когда убежал, а мы — из Ярковского района в 1980 году. Вся деревня разъехалась. А все было рядом: речка, озеро, грибы, ягоды, рыбалка и охота. Теперь туда и дорога лесом заросла. А кто такой Агеев? Наверно, какой-то революционер. Бог его знает, кто он такой.
***
фото: Вчера на улице Агеева