Нить, рисующая и связующая
Как ни странно, путь Игоря Рязанцева к своему искусству начался с… пожара.
В 90-х годах он работал реставратором в мастерской, которая располагалась в Спасской церкви на перекрестке улиц Ленина и Челюскинцев. В то время Игорь Владимирович занимался в основном реставрацией музейных экспонатов, на творчество времени оставалось мало. Он даже стажировался в Москве в институте Грабаря по реставраторскому делу.
Но в 1989 г. пожар в запасниках музея перечеркнул все то, что было собрано по крупицам, уничтожил необходимые, сделанные «под руку», инструменты. Начинать все заново в этом же месте не захотелось. И он решил уйти в «свободное плавание». Помогал оформлять музейные экспозиции в разных городах и различной тематики. В Тюмени одной из самых запоминающихся стала реализация ленинградского проекта реконструкции археологического музея-заповедника на Андреевском озере. Потом были Ханты-Мансийск, Урай и Ялуторовский музей-заповедник, где Рязанцев все начинал с нуля и довел до логического завершения. Создавал он и эскизы композиций для тобольского музея резной кости. Сколько сценок охоты на оленей нарисовал, сколько шахматных фигурок придумал — не сосчитать.
На тот момент живопись была для него лишь одной из кормилиц — картины в художественных салонах продавались хорошо, но удовольствия такая поточная деятельность приносила мало. Тем более что заказчики просили «не мудрить», а рисовать простенько — пейзажики, натюрмортики, ню. Говорить что-то новое в этом ремесле не требовалось, и даже если что-то серьезное Рязанцев все-таки писал, то холсты месяцами висели невостребованными.
— Но почему же, почему? — не выдержав, стал он допытываться у одного искусствоведа. — Клоны в цене, а глубокие жанры публика будто бы не видит! Как стать интересным, не опустившись до ширпотреба?
И получил простой до гениальности ответ: «То, что делает большинство современных художников, обывателю еще не интересно, а специалисту — уже не интересно. Розовыми кефирчиками и гламурчиками рано или поздно все наедаются».
Интересным и запоминающимся можно стать только в одном случае, если чувствовать свое время. Жить в нем, и вместе с тем — над ним, то есть опережая, сказали ему. И изображать жизнь так, как этого никто еще не делал.
Вначале Рязанцеву такое требование показалось невыполнимым. Прошлые два века были так богаты на рождение новых стилей, что «художники все переделали, ничего не осталось».
Он экспериментировал с разными материалами, инструментами, красками, но ухватить идею никак не получалась. Пока она однажды не пришла сама. Из космоса. Из ничего. Этот черный вакуум и стал отправной точкой (сейчас темный фон служит основой всех его картин). Ведь именно в нем все и рождается, понял художник. Из него, как из прошлого в будущее, протянуты нити ко всему, что существует в настоящем. Из этой невидимой материи соткано все в нашей жизни. И даже отношения между людьми, которые ткутся, рвутся, завязываются…
Идея связующей нити стала основой придуманной им техники — филумизма. Правда, от идеи до воплощения прошел не один год. Известно, что акриловые краски, хоть и яркие, колоритные, но одни из самых капризных. Они почти мгновенно затвердевают, поэтому цена ошибки особенно высока — мазок не исправишь и не переделаешь. Сколько он краски и холстов перевел, прежде чем понял, как и каким инструментом их приручить!
Все как по маслу пошло только около полугода назад. Одно полотно стало появляться за другим. Он пробовал, насколько выигрышна техника выглядит в разных жанрах: портрете, натюрморте, пейзаже.
И пока Рязанцев признает, что новая техника не во всем ему покорилась. С ее использованием он пытался «соткать» даже скульптуру, но жесткости опытному образцу не хватило — форма не выдержала содержания. Зато жесткости оказалось чересчур, когда художник пытался нарисовать женский образ. В мужских портретах (сына, Арнольда Шварценеггера, Владимира Путина) она была даже выигрышной, подчеркивала силу характера, а вот «прекрасная половина» требовала для себя особой тонкости, достичь которой пока не получилось.
Конечно, как и любой технический прием, новорожденный филумизм потребует многих лет упорной работы. Но автор верит в его перспективу. И, похоже, не только автор. Шесть картин, созданных в этом стиле, которые первыми увидели тюменские ценители живописи на экспозиции в галерее современного искусства, скоро отправятся на международную выставку. И больше всего зарубежных галеристов заинтересовал пейзаж, где изображено самое узнаваемое в городе место — мост через реку Тюменка и вид на архитектурно-строительный университет.
***
фото: Таким увидел Париж художник Рязанцев;И Мулен Руж может быть соткана из акриловых нитей;Необычно выглядят портреты Владимира Путина и Арнольда Шварценеггера, нарисованные в технике филумизма