2019-й год обещает стать зеленым
Город видит все. Видит, как по разным причинам на улицах убирают деревья и покрывают их давние следы блестящим асфальтом. Видит, как появляются во все большем количестве скверы и другие, как пишут в официальных документах, «озелененные территории». Гораздо меньше известно горожанам, как организуется эта восстановительная работа, как верстаются планы и как, вовсе не по мановению волшебной палочки, зеленеют пустыри. О том, как организуется это, не побоимся громкого слова, «большое озеленение», рассказывает заместитель главы города Павел Перевалов.
По словам Павла Перевалова, в 2019 году к зеленому наряду Тюмени добавится еще свыше 9000 деревьев. В два с лишним раза больше, чем за 2018 год. Первое, что нам пришло в голову, — «зеленая революция». Однако гость отнесся к этим словам скептически.
— Конечно, революция приводит к быстрым результатам. Но результатам не такой глубины, на которую мы рассчитываем. Поэтому я бы говорил об эволюционном пути. О пути, который позволит вывести озеленение города на новый уровень и позволит нам взглянуть по-новому на многие вопросы. Либо взглянуть впервые.
— «Революция» не значит, что мы с пулеметами заставим всех сажать деревья. Но в следующем году планируется троекратный рост посадок. Это — сильное изменение.
— Количественное. Мы не первый год существенно увеличиваем объем зеленых насаждений. Только в нынешнем году в городе высажены 4609 деревьев. Из них 3666 — компенсационные посадки.
Хватит пальцев одной руки.
— Да, деревья периодически сносят, нельзя этого не признать. Город растет, необходимо прокладывать коммуникации, строить объекты. Но мне кажется, гораздо корректнее рассуждать не о том, сносить или не сносить деревья, а о механизме компенсации сноса. Механизм этот есть, он работает, и достаточно эффективно. Eсли проектная документация на возведение объекта капитального строительства прошла экспертизу, если заказчик имеет в собственности (или ином законном праве) земельный участок, на котором что-то растет, а проектом предусмотрено размещение строений, — снос считается обоснованным. В этом случае заказчик обязан внести в городской бюджет компенсационную плату. Она рассчитывается просто: берется восстановительная стоимость сносимого (для каждого вида зеленых насаждений она своя — в зависимости от породы, диаметра ствола, физического состояния) и умножается на повышающий коэффициент. Коэффициент зависит от месторасположения дерева. Может, это немного цинично звучит, но мы ведь с вами понимаем, что ценность дерева в центре города выше ценности дерева, растущего в дремучем лесу.
Отмечу: мы сегодня высаживаем только крупномеры, не ниже двух с половиной метров. Серьезные такие растения — но они пока не могут конкурировать со взрослым деревом, которое снесли. За ними еще надо ухаживать, чтобы прижились. В идеале — вместо одного снесенного дерева должно высаживаться несколько новых. Мы к этому идем. Мысль еще не оформлена, но рассуждать об этом уже можно.
— А те, кто сносит деревья, разделяют вашу точку зрения? Мол, я срубил одно, а посадить заставляют пять!
— Знаете, в городе ведь происходит не только одобренный администрацией снос с выплатой восстановительной стоимости, но и стихийный. Конечно, это единичные случаи. По каждому принимаются очень серьезные меры. Снести дерево, приобретя в установленном порядке порубочный билет, — да, это дорого. Но снести незаконно — дороже в пять раз.
— Но это карательные меры!
— Я хочу показать не то, какие у нас карательные меры. Этим примером я хотел бы объяснить, почему случаев несанкционированного сноса у нас очень мало. Пальцев одной руки хватит. В год.
— Пять?
— Не больше. Обо всех нам немедленно становится известно, очень помогает общественность.
— Однако возьмем недавний случай — снос 361 дерева у завода медоборудования. Нам доказали, что все было сделано законно, но общественность тем не менее чуть ли не бунт подняла, почему?
— Мне трудно сказать, почему общественность так восприняла. Возможно, это наша недоработка.
— Может, надо было табличку повесить: здесь будет снесено.
— Или: «санкционированный снос». Но давайте порассуждаем с точки зрения горожанина. Идет он по улице, видит: рубят дерево. Как ему оценить, законно или незаконно? Eму нужно совершить простое и понятное действие — задать вопрос городской администрации.
— Давайте поменяем условие: вы идете по городу и видите: рубят дерево. Ваши действия?
— Я звоню в администрацию города. А мне отвечают, санкционированно рубят или нет. Кстати, скоро на портале «Тюмень — наш дом» откроется раздел, куда каждый горожанин, увидев, что сносят дерево, может подать сигнал. Сфотографировать на мобильный телефон, написать в комментарии адрес и отправить на сайт. Мы разберемся и дадим ответ.
Могут быть разные причины сноса. Дерево аварийное? На глаз это трудно определить: у дерева толстый прямой ствол, ветвистая зеленая крона. А внутри все гнилое, при первом порыве ветра оно упадет и нанесет вред. Поэтому деревья должны обследовать специалисты. Не на глаз — нравится-не нравится, а профессионально. Как в медицине.
Видеть, как рубят, — всегда больно
— Я же прекрасно понимаю, что снос любого дерева имеет эмоциональный аспект. Это всегда неприятно.
Во дворе дома, где я жил, росли черемухи, мой отец сажал их. Мне лет было, может быть, пятнадцать; я смотрел в окно на эти черемухи, и тут из соседнего подъезда выходит женщина. С пилой. И начинает черемуху пилить. А я был деликатным человеком, особенно со старшими. А она такая. пожилая. И тут — наверное, один из немногих случаев в жизни, когда я от своего принципа отступил, — открыл окно и начал на нее орать. Что-то типа: «Женщина, что вы делаете?» Мы же среди этих черемух играли, они цвели, мы лазили на них за ягодами. И вот. Женщина жила на первом этаже, и, как она считала, черемуха ей мешала, закрывала солнце. А на самом деле там просто была не солнечная сторона.
Прошло двадцать лет, но я этот случай постоянно вспоминаю, когда обсуждается снос деревьев. Мы должны учитывать, что это очень волнительно, поэтому должны разъяснять свои действия. А реакция на несанкционированный снос должна быть очень яркой. Поэтому когда такие случаи происходят — слава богу, они единичны, — мы рассказываем, как мы действовали, какую сумму ущерба должен выплатить нарушитель и какой штраф, что будет дальше с земельным участком. Я думаю, мы с этой работой неплохо справляемся. Конечно, полностью потом этот случай из сознания людей не сгладить, не зачистить. Но здесь гораздо важнее предложить человеку, который стал свидетелем гибели дерева, принять участие в компенсационных посадках.
— Да, животрепещущая тема.
— Поэтому мы все вместе — городские власти, жители города, пресса, общественные деятели — создаем атмосферу нетерпимости к незаконному сносу. Помимо пятикратной выплаты восстановительной стоимости, налагается штраф за нарушение правил благоустройства города. Вплоть до лишения права владения земельным участком.
— И такие случаи были?
— Они и сейчас есть в работе. Из последних — на улице Республики, 211, где вместо четырнадцати аварийных тополей, разрешение на снос которых было дано, снесено 39, в том числе 25 здоровых. Ущерб 3 миллиона 300 тысяч рублей. Земельный участок будет у пользователя изъят, на этом месте весной высадят новые деревья.
Что касается пятикратной выплаты, то она может вылиться в очень серьезную сумму. Для некрупной организации — скажем, небольшого торгового предприятия или частного предпринимателя, — необходимость выплатить три-пять миллионов рублей может закончиться банкротством. Но — и все это понимают, в том числе и общественность, которая нам помогает, — по-другому нельзя.
Каждый, кто посадил дерево, хочет увидеть его большим
— Старожилы подтвердят: у нас очень зеленый город. На сегодня площадь зеленых насаждений на одного жителя города — больше 21 кв. м. При норме 16. Эта цифра имеет обоснование — Генеральный план развития города. Хотя и она продолжает обсуждаться.
— Люди говорят, что этого мало? — Люди называют другие цифры.
— Мнения разные. Кто-то говорит — достаточно. Кто-то говорит — мало. Eсть разные методики подсчета. Мы исходим из простого принципа: дерево должно считаться деревом. И не надо ссылаться на какие-то градостроительные нормы. Например, одна из градостроительных норм гласит, что озелененная территория общего пользования должна быть больше 0,5 гектара. Получается, что озелененные территории площадью меньше половины гектара в расчетах использовать нельзя? А что такое полгектара? Это десять дачных участков по пять соток. Полгектара, там может быть сквер! Правительство области, которое устанавливает региональные градостроительные нормативы, много лет назад рассудило, что озелененная территория может быть и меньше. Мы этой регионе старых деревьев? Ведь процесс обновления зеленого фонда очень растянут во времени.
Сети и ветви
— Как вы согласуете две своих ответственности — озеленение и развитие сетевого хозяйства?
— Они на первый взгляд очень разные, но имеют много пересечений.
Например: что, в каком количестве и какой конфигурации высаживать в охранной зоне инженерных сетей? В технических нормах эксплуатации тепловых сетей ответ однозначный — ничего. А сети вез де, их охранная зона может составлять по пять-десять метров с обеих сторон. Значит, вдоль улиц Пермякова, Мельникайте, Широтной вообще нельзя расти деревьям? Мы сейчас эту проблему обсуждаем с сетевыми организациями. Обсуждение идет непросто, потому что они действуют в рамках своего понимания специфики собственной деятельности. Хорошо, что есть возможность усадить обе стороны за стол переговоров и одно — временно решать оба вопроса.
— Как, например?
— Например, вдоль улицы Широтной — от улицы Мельникайте почти до Народной — в охранной зоне инженерных сетей, где пролегает теплотрасса большого диаметра, в этом году посажено 700 деревьев.
— Сетевики, наверно, возражали? Какие вы им привели аргументы?
— Все сделано строго по техническим регламентам. Просто мы нашли компромисс — выбрали деревья таких пород, у которых корневая система не уходит вглубь и не рвет сети. Разрастаются они компактно и не мешают обслуживанию сетей. Высажены не на самих сетях, а в их охранной зоне. Можно грамотно работать и с кустарниками. Кустарники нужны для красоты и вообще относятся, скорее, к ландшафтному озеленению, а не к воспроизводству зеленых насаждений. Но определенную роль в озеленении они все равно играют. И многие проблемы можно решать с помощью кустарников, привлекая ландшафтных дизайнеров и архитекторов. Кстати, кустарников в этом году высажено более 18 тысяч.
Назови хоть логовом
— Павел Анатольевич, хочется поскорее войти в девятнадцатый год, когда предстоит посадить почти девять тысяч деревьев. Eсть ли уже представление о том, где предстоит вести посадки? Какие это будут породы?
— Пальмы мы, конечно, не высаживаем. Ананасы тоже. Хорошо растут в нашем климате более 50 пород. Но, например, хвойные деревья в городских условиях растут хуже, чем лиственные. И уход за ними сложнее и дороже. Поэтому выбираем — больше лиственных. Все это учтет план озеленения города, который ежегодно утверждается до 31 декабря. Так и сейчас по предложениям управ административных округов, жителей города, департаментов администрации завершается формирование плана на 2019 год.
Мы исходим из того, что высаживать деревья и потом ухаживать за ними должен тот, кто профессионально в этом понимает. В заказ на благоустройство парка включаются разные виды работ. Однако организации, которые профессионально выполняют земляные работы, сооружают фонтаны и монтируют освещение, менее профессиональны в посадке деревьев. Теперь эту часть благо — устройства по отдельному контракту будут выполнять озеленители. Кстати, подрядные организации, которые занимаются асфальтом, бордюрами и т.д., от такого разделения труда вздохнули с облегчением.
Любой проект по комплексному благоустройству обсуждается со специалистами по озеленению. Например, в 2019 году предстоит комплексный ремонт 52 дворовых территорий, четырех парков и 13 зеленых уголков. И в каждом из проектов будет соблюден принцип: чтобы в любое время года парк или сквер интересно смотрелся.
— Когда обсуждали благоустройство Заречного парка, разработчики обещали, что выберут такие породы деревьев, чтобы парк в любое время года выглядел цветным и интересным… Можно применить тот же принцип не только в парках, но и вдоль дорог? Но не будет ли «цветное» озеленение дороже?
— Большой объем предполагает скидку. Подрядчики в рамках контрактов покупают деревья дешевле, чем они реализуются в свободной продаже. И мы постараемся подбирать породы, которые по-разному выглядят в разное время года. Конечно, к зиме все лиственные сбрасывают листву, зато осенью выглядят красиво.
— А кто решает, какие деревья надо выбрать?
— У нас сильное городское сообщество ландшафтных дизайнеров и архитекторов. Кроме того, мы пришли к такой мысли, что в городе должен быть создан единый центр компетенций по вопросам озеленения.
— Звучит солидно. Но попробуй выговори. Хорошо бы использовать термины, чтобы они были понятны всем. Может, назвать этот центр зеленым штабом города?
— Можно и зеленым штабом. Или, в шутку, конечно, логовом городских садовников.
Стратегия и тактика озеленения
— Как все эти вопросы систематизировать, на каждый найти ответ, и имея единое понимание с жителями города, с профессиональным сообществом, с чиновниками, с контролирующими органами, — двинуться вперед? Ответ — разработать и публично обсудить стратегию озеленения.
Стратегия озеленения позволит многие проблемные вопросы, о которых мы только что говорили, обсудить с жителями города, с общественностью. Понимая, насколько будет масштабным участие города, насколько живым будет отклик горожан, мы предлагаем пока уникальную для нашего города организационную схему разработки такой стратегии. Сейчас работаем над соглашением о взаимодействии с Общественной палатой города. Палата выступит центром, который принимает, обрабатывает и формулирует предложений горожан по разработке стратегии. Как жители города скажут, так и будет. Таков организационный механизм. Это — 2019 год.
— Вы хотите, чтобы горожане стали и участниками осуществления этой стратегии?
— Обязательно. Поэтому при разработке стратегии мы должны найти и алгоритмы взаимодействия горожан с нами, с контролирующими органами, с общественными деятелями — со всеми, с кем необходимо. Очень понятные алгоритмы взаимодействия.
Я думаю, все уже обратили внимание, как внимательно городские власти прислушиваются к тому, как горожане оценивают преображение двора или сквера? А в этом году мы начали новую акцию — «Посади дерево». Дело в том, что бюджетные деньги не могут быть направлены на озеленение территории, которая принадлежит собственникам многоквартирных домов. Но собственники, желающие посадить во дворе деревья, могут получить субсидию из бюджета. Для этого им надо принять решение об участии в акции, подать заявку в управляющую компанию. А мы вместе со специалистами «Леспаркхоза» выезжаем на место и определяем породы деревьев, которые там лучше растут. В этом году мы сделали пробный заход и с участием пяти управляющих компаний высадили больше сотни деревьев. Интересна и другая новая акция — «Школьное дерево». Принимаем заявки от школ на участие. Выбираем территории, где школьникам безопасно, где они не могут выскочить на проезжую часть. Определяем количество — обычно на класс шесть-семь деревьев, потому что это командная работа. Это не очень напряженно, но надо потрудиться — и лопатами поработать, и поливать. Потом составляем график таких посадок. Мы уже провели две пробных акции — в сквере Льва Ровнина и в Антипино.
— Существует ли карта, на которой отмечены новые посадки?
— Существует. Eсть электронный реестр зеленых насаждений, в который вносятся данные об уже существующих и о тех, где идут работы.
— Неужели все деревья в городе посчитаны?
— В городской застройке, не считая городских лесов, примерно 1,5 миллиона деревьев. И в городских лесах еще около 15 миллионов.
— Карта интерактивная?
— Продукт разработан, и сейчас мы разрабатываем подходы к расширению функций этого электронного реестра. Думаем, даже выдачу порубочного билета с рассчитанной компенсационной стоимостью впредь проводить с его помощью.
— Почему работа по инвентаризации не отражается на самих деревьях? В Японии, например, каждое дерево имеет табличку с инвентаризационным номером.
— Мы пошли даже дальше, чем в Японии. Можно, конечно, повесить полтора миллиона бирочек, чтобы на каждой что-то прочесть. У нас можно подойти с мобильным телефоном к дереву, зайти в реестр зеленых насаждений, увеличить точку до нужного масштаба, увидеть данное дерево на этой карте и прочитать о нем всю информацию.
— Кто-то подойдет к дереву с мобильным телефоном, а кто-то с топором.
— Но и бирочка не спасет от тех, которые подходят с топором.
— Eсть такие страны, чьему опыту в озеленении вы завидуете?
— Мы никому не завидуем, но знаем, у кого можно поучиться. Например, москвичи идут уже впереди всей страны. Для самых современных парков они закупают посадочный материал даже в европейских питомниках. Поскольку пришли к мысли, что саженцев, подходящих для актуального городского ландшафтного озеленения, в российских питомниках не выращивают.
— А какие питомники будут снабжать саженцами в 2019 году нас?
— Местные питомники, рядом с городом или в соседних областях — Курганской, Свердловской, Омской. Здесь экономика играет большую роль. Чем длиннее транспортное плечо, тем меньше вероятность того, что привезут к нам этот саженец. Eго транспортировка обойдется дороже, чем он сам. Но это не означает, что у нас плохие саженцы. У нас они соответствуют определенным стандартам — ровный ствол, нет болезней, не поражены вредителями. Просто в Москве считают, что сами эти стандарты уже устарели. Да, деревьев, которые на фото графии будут смотреться просто сказочно, у нас пока не выращивают. Но наши питомники тоже развиваются.
— Был старый фильм про Мичурина, который сам пересаживал свои сады. Великий садовод сам выкапывал и переносил на плечах взрослые деревья. А чтобы посадить девять тысяч стволов у нас техники достаточно?
— Техники достаточно, и все технологии есть. Нет никаких опасений, что у нас не окажется возможности реализовать такой объем. Посадить дерево в городе — задача достаточно простая: выкопать лопатой лунку, подсыпать в нее качественный грунт, чтобы на первых порах дереву было комфортно, а потом оно само себе дорогу пробьет.
— А поливать кто будет?
— Первый год поливает подрядчик, который высадил деревья и по гарантии он должен осуществлять уход. Дальше дерево переходит на обслуживание управы. И здесь мы снова возвращаемся к роли зеленого штаба — или единого центра компетенций. Раньше все, что касалось посадок и дальнейшего ухода, было размазано по разным структурам и департаментам. Должен быть единый штаб, в котором работают лесоводы, ландшафтные дизайнеры, ботаники. Поэтому и принято решение о создании такого центра.
В Сингапуре, например, говорят: еще не так давно мы строили город-сад, а теперь будем строить город в саду. Какая тонкая грань! Во главе угла должна стоять необходимость этой работы, важность движения вперед. И сегодня понимание важности этой работы у нас в городе есть.
***
То, что Павел Анатольевич называет компенсационными посадками, нередко вызывает у горожан неоднозначную реакцию. Точнее, не сами посадки, а то, что им предшествовало — снос зеленых насаждений. Перелистав подшивку нашей газеты за прошлые годы, можно найти тому немало примеров. И нередко граждане и власть, не найдя взаимопонимания, оказываются по разные стороны баррикад.
***
Приходит пациент к врачу, а тот говорит: да вы, батенька, не жилец. Пациент что сделает? Пойдет к другому врачу. А ведь деревья такой возможности лишены.
И, кстати, врачебные ошибки ведь тоже случаются!
***
Почему, интересно, из всего растущего на земле именно деревья вызывают такие сильные эмоции? Не трава, не цветы, не кустарники. Потому что они большие и красивые? Или потому, что они в состоянии нас пережить? Дерево — это мостик из прошлого в будущее.
***
— Eсть ли у вас в городе любимое дерево?
— Eсть. Но я вам не скажу.
— А порода любимая?
— Мне нравится береза бородавчатая. И немного соперничает с ней липа. Это дерево мне дорого с детства. Знаете, дерево, которое ты посадил в детстве, запоминаешь на всю жизнь.
— А вы ведете счет своим деревьям?
— Нет.
***
фото: Павел Перевалов ;Сквер Ветеранов энергетики ;Сносят тополя у завода медоборудования ;Здесь тоже росли тополя (Республики, 211) ;N 5 и N 6 – сквер Александра Моисеенко. ;