Толя Тур
В команде газеты «Тюменский комсомолец» образца 1965-1975 годов — потеря. Скончался Анатолий Владимирович Туринцев, между своими — Толя Тур. Примерно так он подписывал свои спортивные репортажи — А. Тур.
Когда он второй раз вступил на палубу «Тюменского комсомольца», самый молодой из нас, Витя Строгальщиков, взял как-то гитару и запел, почти по Высоцкому: «.появился дикий зверь агромадный, то ли буйвол, то ли бык — Толя Тур». В кресло ответсекретаря Тур сел, как в домашнее кресло. Приговоры его в отношении наших текстов были беспощадны. Большим эстетом был Толя Тур.
Редакционная публика сбегалась на очередную экзекуцию, которая нередко превращалась в спектакль. Хотя иногда это был чистой воды розыгрыш.
«Людмила Павловна, — «зверь агромадный» как бы ронял на письменный стол обозревателя по вопросам культуры и искусства оригинал будущей рецензии, — что это за слово у вас?» «Обычное слово, Анатолий Владимирович! Авансцена!» «Нет такого слова, Людмила Павловна! Это два слова: аванс и цена!»
Чувство слова у Туринцева было отменное. А если дело доходило до серьезного и субъект настаивал на праве своего опуса на публикацию, если его амбиции были не адекватны авторской амуниции, оценка была безжалостна: «Уж коли нет таланта, ищи другого варианта».
Тур никогда не стеснялся признаться в любви к профессии. И никогда не сомневался во взаимности этой любви. Более того, помнится, как редактор писал ему характеристику для предполагавшейся поездки, к сожалению, не состоявшейся, на Олимпиаду в Финляндии. Туринцев настоял, чтобы эта самозабвенная любовь была особо отмечена в характеристике.
После, уже в комитете по телевидению и радио, наши командировки нередко совпадали. И вот частая картинка. Где-то в Сургуте или Новом Уренгое наполовину построенный аэропорт. Рейс задерживается, в зале регистрации не то что сесть — встать негде. Вижу — Туринец (еще одно из имен А.В.) забрался в переплетение конструкций высокой лестницы, раздобыл где-то стул и, пристроив портфель на коленях, пишет репортаж.
Он был верным рыцарем профессии. И потому еще один эпизод.
Осень. Газета осталась без редактора. Ожидалось прибытие от сектора печати ЦК ВЛКСМ некоего варяга. Газета потихоньку начала «осыпаться». Туринцев собрался на телевидение. Редакторская печать месяца на четыре перешла в мои руки. Мне и принес А. Тур свое заявление с просьбой об увольнении. Я подписал и тут же (думаю — нечастый случай!) объявил увольняющемуся благодарность «за многолетний добросовестный труд». Когда мы снова стали работать под одной крышей, я порой посмеивался: не забывай, это я тебя уволил.
Наверное, каждый из проводивших вчера Толю Тура, Анатолия Владимировича Туринцева в последний путь мог бы вспомнить и рассказать о нем немало хорошего. Забыть его невозможно.