От себя не улетишь
Наивно полагала, что мужик, весь полет горланящий «цвет настроения синий», — последнее мое испытание соотечественниками перед посадкой в Турции. А там я растворюсь в толпе местных или каких-нибудь немцев, которые знать не знают эту филиппокиркоровскую песню.
Не угадала. Тот мужик со своим репертуаром оказался гораздо актуальнее меня в турецком городке Бедьдиби, где из каждого отеля доносится что-то подобное. На вопрос — где же турецкая народная музыка, да хоть тот же попсовый, но Таркан? — массовики-затейники, они же аниматоры, разводят руками. Спрос рождает предложение, а со временем и вкус местного населения — по большей части, конечно, молодого. Юным новинки российского шоу-бизнеса вполне по душе.
В этом я убедилась, когда на дикий пляж, куда не ступала нога «синих» российских туристов, предпочитающих проводить морской отпуск у бассейна, притащились два парня совершенно турецкой наружности с огромной колонкой. И врубили на все средиземноморское побережье песню… Александра Реввы «Вероника». До этого я даже не подозревала о существовании оной.
…- Опять то же самое, надоело! — ворчат тетки в цветастых халатах, сгребая в свои тарелки добрую часть еды со шведского стола.
К слову, тетки эти — всегда в первых рядах в очереди за «надоевшим тем же самым». Вроде и нет никакой необходимости создавать суету: еды в ресторане отеля с лихвой хватит на всех. Но наши туристы очередь на всякий случай занимают: то ли по привычке, то ли в целях общения. Ведь где, как не в очереди, пообсуждать турецкие соевые сосиски, которые «в рот не вломишь», и супы-пюре, что не чета борщу с салом? Да, на слове «борщ» приверженцы славянской кухни обязательно мечтательно закатывают глаза, и становится совершенно непонятно, как они, бедные, выживают на чужбине, где на завтрак, обед и ужин подают всего-то вида четыре гарнира, от силы восемь мясных и рыбных блюд и какой-то десяток десертов? …- Гюнайдын! Насылсын?* — спрашивает официант и счастливо улыбается, когда получает в ответ мое корявое «ийи»**.
К каждому приему пищи этот официант добавляет какое-нибудь новое турецкое слово и искренне радуется, если иностранные туристы их запоминают и используют. Но лингвистическая игра интересна далеко не всем россиянам — кто-то раздраженно бурчит: «могли бы уже и по-русски научиться разговаривать!» А потом эти великие знатоки русского просят друг друга: «положь мне рыбки, а». И учат турков материться, выдавая бранные слова за нормативную лексику. …- Саша, не ныряй с понтона!!! — Не ныряю! — Кому сказала — не ныряй! — Так не ныряю же! — Вот и не ныряй, — удовлетворенно резюмирует громогласная женщина, беспардонно поставившая своим Сашей на уши весь пляж.
Eсли от тех россиян, кто любит торчать у бассейна, можно сбежать на пляж, то от тех, кто торчит на пляже, нет никакого спасения. Они безошибочно узнают в тебе земляка — например, по книге. И тут же заводят с тобой разговор — не важно, что ты эту книгу, вообще-то, читаешь. И не приведи господь обмолвиться про Тюмень: тут же подтянутся челябинцы, свердловчане, курганцы, радуясь соседскому воссоединению на берегу турецком.
Не имею ничего против географических соседей, но совершенно не понимаю: неужели за какую-то неделю можно так соскучиться, чтобы настолько близко придвигать свой лежак к лежаку пусть и земляка, но еще пять минут назад тебе совершенно незнакомого? Разве что назло турецкому работнику пляжа, который ревностно следит за тем, чтобы лежаки лишний раз не сдвигали с положенного места.
…- А если человек перебрал и не хочет просыпаться, вы его здесь оставите? — смущенно спрашивает женщина из группы, которая с минуты на минуту должна погрузиться в автобус, следующий в аэропорт Анталии.
— Пойдемте будить, — печально вздыхает гид, представляя себе эту процедуру. — Без него не улетим.
* Доброе утро! Как дела? (тур.).
** Хорошо (тур.).