Особо важные дела следователя Аглиуллина
Следователь по особо важным делам Рафик Аглиуллин записал меня на встречу между двумя допросами. Другого времени нет: дела у него в производстве хлопотные, фигурантов много.
— Сколько дел ведете одновременно? — спрашиваю Аглиуллина. — Раз, два, три… Тринадцать. — Цифра-то какая. — Я не суеверный. Тем более, когда этот текст выйдет, их, скорее всего, еще добавится. Так что можете писать, что больше.
Расследовать несколько дел сразу капитану юстиции Рафику Аглиуллину не привыкать — в подобном ритме он работает девять лет. До 2013 года служил в следственном отделе по Центральному округу регионального управления СКР. Что называется, трудился на земле — выезжал на места преступлений, собирал улики, опрашивал свидетелей…
— Мне это нравилось. В том смысле, что при осмотре места преступления все в твоих руках — от того, насколько внимательно его изучишь, зависит успех расследования.
— Чем больше улик собрал, тем лучше?
— Только если это действительно улики. Ко мне попадают дела, которые начали другие следователи, — иногда удивляюсь, сколько всего ненужного изымают с места преступления. Все подряд — на всякий случай. А это только усложняет расследование и отвлекает от главного.
Сейчас Аглиуллин работает в первом отделе по расследованию особо важных дел регионального управления СКР и знает цену главному. Дела в этот отдел передают, в основном, запутанные. И если потянешь не за ту нить, то рискуешь еще туже затянуть клубок событий и людей.
— Работу следователей — благодаря литературе и кинематографу — принято романтизировать. Нам кажется, что вот сейчас следователь посидит в своем кабинете за чашечкой кофе, подумает, соберет все пазлы воедино и укажет на злодея… Как ищете преступников на самом деле?
— Ну, в кино, наверное, не станут показывать, как берут анализ ДНК у шести тысяч человек — бомжей, ранее судимых, состоящих на учете… Чтобы вычислить, кто из них причастен к изнасилованию. Зрителю это будет просто неинтересно.
Но именно эта кропотливая работа позволила установить подозреваемого в изнасиловании шестилетней девочки, которое произошло в январе в Ишиме. Мужик поймал ребенка на улице и затащил в заброшенный дом… У следователей были предположения, что это сделал кто-то из местных маргиналов. Но нужны были доказательства.
— Мы вычислили его по ДНК. Нашли и другого человека, чьи биологические следы были занесены в базу еще в 2008 году. Этот человек изнасиловал восьмилетнюю девочку в Тюмени. Сейчас ей уже 18, но на опознании она сразу узнала своего обидчика. Можно представить, какую психологическую травму в свое время получила эта девушка.
— Что представляет из себя обвиняемый по этому делу?
— Ранее судим за угон, кражу… Имеет судимость и за другое изнасилование — но в тот раз ему не дали реальный срок. У него двое детей, жена умерла от рака во время следствия. Я спрашивал его: как собирается теперь жить? Говорит, что — обычно. Eму, мол, надо растить своих детей.
— Как не дать волю эмоциям в таких ситуациях?
— Это работа. И чтобы ее делать качественно, надо иметь определенный склад характера. Неконтролируемые эмоции здесь — лишнее.
Хотя вокруг Рафика Аглиуллина эмоции бьют через край. В категорию особо важных дел входят дела резонансные, которые ввергли в ужас не только пострадавших, их родственников, но и сторонних людей. И пока сотрудники правоохранительных органов собирают доказательства, чтобы на законных основаниях привлечь преступников к ответственности, общественность требует немедленной расправы.
— Был случай, когда двое суток пришлось провести с подозреваемым в отделе, — нельзя было вывести его оттуда, потому что на улице ждали родственники погибшего ребенка. Да, кажется, там собрались чуть ли не все жители дома, возле которого произошла трагедия.
Речь о страшном событии 2012 года, когда 29-летний мужчина взял молоток и ударил по голове шестилетнего мальчика, игравшего на детской площадке. Потом этот человек скажет, что ему… померещились чертики. Экспертиза признает его невменяемым, а суд направит на принудительное лечение. На судебные заседания не пускали слушателей, поэтому неизвестно, просил ли подсудимый прощения у родителей и насколько искренне.
— А в вашем кабинете часто раскаиваются?
— Смотря, что считать раскаяньем. Слова человека, который убил даже не одного, а нескольких людей, о том, что он вроде как сожалеет о содеянном? Такому я не верю. Это делается, чтобы добиться снисхождения суда и уменьшить срок.
Подобным образом каялся и один из участников так называемой банды Савина, на счету которой семь убийств и десять разбойных нападений, в результате которых одни потерпевшие потеряли своих родных, другие — здоровье и имущество. Рафик Аглиуллин допрашивал фигуранта в течение 17 часов. Разбирал эпизод о жестоком убийстве предпринимателя и его жены, которая была на девятом месяце беременности.
— И какой здесь уже толк от раскаянья преступника? Для пострадавших — точно никакого, — говорит следователь.
Когда-то, чтобы скостить срок, пытался изобразить раскаянье и обвиняемый, который вместе с матерью находил одиноких стариков, переписывал их квартиры на себя и безжалостно убивал. Даже загнанный в угол доказательствами он имел наглость предложить следователю пари — дескать, спорим, что все равно меня не посадят? Проспорил.
Таких «пари» за справедливость следователь Аглиуллин выиграл много. Успешно завершенных дел уже даже не считает.
— …Вообще-то, я еще в клубе смешанных единоборств «Black lion» состою, — устав разговаривать о злодеях, переводит тему Рафик. — До 21 года профессионально занимался рукопашным боем, потом устроился на работу, времени на серьезные тренировки и соревнования практически не осталось… А сейчас возобновил. Ведь времени — его много все равно не бывает, а любимое дело оставлять нельзя.
— Не приходилось применять навыки в работе?
— Нет. А вот за девушку на улице вступался. Было дело.
И это дело тоже важное.
***
фото: Рафик Аглиуллин.