Моя бабуля
Сколько себя помню, никогда не называла свою бабулю бабушкой или бабой.
Так я обращаюсь к близким и знакомым женщинам почтенного возраста. Бабуля — значит, моя, родная, любимая и единственная. Сегодня я точно знаю, что никто меня не любил так, как бабуля, даже мама. Кажется, такую любовь называют безусловной. Благодаря бабуле я знаю, что это такое. Даже умирать она засобиралась, только когда поняла, что оставляет меня в надежных руках мужа.
Она старалась поддерживать меня даже в детских играх: с удовольствием пила чай из маленьких чашечек игрушечного набора посуды или пыталась ухватить вилкой кусочек хлеба на миниатюрном блюдце. Вместе мы решили, что для полного счастья в квартире моей куклы не хватает стиральной машины: через какое-то время появилась стиральная машина, она была намного современней той, что стояла у нас в ванной. Будучи взрослым дошкольником, я очень хотела сама ходить в садик, поэтому просила бабулю идти не со мной рядом, а позади. А чтобы не было скучно, предлагала ей восхищаться: «Какая хорошая девочка идет!», «Какая самостоятельная!» и т. д. Бабуля играла со мной и в эту игру. Сейчас я не понимаю, откуда она находила для этого силы? И никогда при этом не показывала своего нетерпения или желания поскорей закончить с моими выдумками. Ведь забот у нее было немало.
Таких трудолюбивых людей (не трудоголиков, а любящих труд) я пока не встречала. Конечно, полноценного образования бабуля не получила, успела закончить то ли пять, то ли семь классов. Писать и читать умела. И кем только не работала: нянечкой в садике, помощником повара, санитаркой в роддоме, кухонным работником… Бралась за любую работу и не стыдилась. Правда, мне всегда говорила: «Eсли не хочешь всю жизнь мыть полы и тарелки — учись!» (И еще повторяла: если брать и делать, то все получится). Даже на пенсии долго не могла позволить себе отдых. Уже в Тюмени, сидя у окна с книжкой или газетой в руках (очень ей нравился Крапивин), она часто вздыхала: «Смотрю, утром люди спешат на работу, вечером бегут домой. Я тоже так хочу… А сижу». Конечно же, она не сидела: пока были силы, всегда находила себе дела по дому. Когда мы приходили с работы, нас всегда ждал ужин. Не знаю, что бы я делала без бабули, когда родилась моя первая дочка: только благодаря бабулиным рукам, в которых ребенок успокаивался и засыпал, я могла спокойно покушать, например.
Чтобы попозже выйти на пенсию, она прибавила четыре года к дате своего рождения, а в память о подруге поменяла свое имя. В детстве я не понимала, почему все вокруг зовут ее Татьяной Сергеевной, а родной брат и сестра обращаются к ней в письмах не иначе как Аннушка. Оказывается, во время войны она работала на железной дороге вместе с подругой Татьяной, и на ее глазах девушка погибла. Анна решила взять себе ее имя.
В бабулиной жизни было немало таких невероятных и до сих пор мне непонятных историй. Сейчас я представляю себе ее жизнь как лоскутное одеяло: оно соткано из не всегда сочетаемых между собой частей. Но для меня оно очень уютное и теплое.
Такой и была моя бабуля. И хотя ее нет с нами вот уже десять лет, даже воспоминания о ней согревают, вселяя уверенность.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Татьяна Сергеевна Кикина. Бабуля.