Пора признать жизнь бесценной
Недавно в интернете мне довелось столкнуться с индивидом, который рассчитывал стоимость человеческой жизни.
У него получилась несложная формула: ВВП на душу населения плюс стоимость собственности человека, умноженная на его «коэффициент полезности в обществе»… Интересно, конечно, причем тут ВВП и тем более собственность? И во сколько рублей оценивает он самого себя или, скажем, своих отца и мать? Впрочем, мало ли в интернете дураков… Поговорим лучше о людях образованных.
Доклад Валерия Кружинова, доктора исторических наук, на недавнем круглом столе, посвященном сталинским репрессиям, назывался «Политические коллизии 1930-х годов, эволюция представлений». Но вместо заявленной темы часто звучали личные представления Валерия Михайловича. Почтенный историк, профессор университета, решил доказать, что число репрессированных завышено, а многие из расстрелянных были виновны и заслужили свою участь. Ведь НКВД, по его мнению, «внимательно изучали каждое дело». Но если кто- то лично брал в руки эти дела, то хотя бы по датам (время от ареста до расстрела нередко отнимало не больше месяца) могут понять насколько долго и «кропотливо» решался вопрос о человеческой жизни. В итоге посыл историка был буквально такой: вы говорите о миллионах, а расстреляли — 815 тысяч человек!
Всего-то… Возможно, у профессора Кружинова в голове тоже есть некая формула стоимости человеческой жизни. Возможно, небольшой постреволюционный ВВП нашей страны ее резко снизил. А необходимость модернизации и вовсе обвалила цену ученых, докторов, писателей, просто матерей и отцов до нуля.
Впрочем, остальные участники круглого стола с Валерием Михайловичем поспорили. Историк, краевед Александр Петрушин выступал сразу за ним. Опирался на текст — со ссылками на реальные дела и приказы. По его словам, после смерти Сталина уже 24 марта Лаврентий Берия сообщил ЦК КПСС, что из 2526402 заключенных ГУЛАГа лишь 201 тысяча — государственные преступники. Подавляющее большинство не представляют опасности. Около одного миллиона человек попали под амнистию. Не затронула она заключенных по политическим мотивам. После ареста и расстрела Берии (а те, кто подписывал приказы о расстрелах, нередко позже и сами становились их жертвами) начался другой процесс реабилитации — уже точечной, по заявлениям родственников. Такое решение, по мнению Александра Петрушина, было выгодно Хрущеву — не из его покаяния и сострадания, а из инстинкта самосохранения. «Уж лучше это сделаем мы».
«В основном справедливые», по мнению Валерия Кружинова, расстрелы отчего-то скрывали даже от родственников. Им сообщалось, что репрессированный умер от болезни в местах заключения. Захоронения тоже были тайными.
— Отдельная страница репрессий — это специальные поселения. Из проживавших тогда на территории края 892 тысяч человек — 62 тысячи ссыльных, — рассказывает Александр Петрушин. — Немало было смешанных семей. Муж-поселенец, жена свободная и наоборот. Младенцы таких семей считались поселенцами и подвергались специальному учету.
С сегодняшним днем связал репрессии Геннадий Зайцев, директор центра региональных справочных изданий ТюмГУ, кандидат исторических наук. Он рассказывал о репрессиях над российским казачеством. Говорил о том, как революция разрушала семьи казаков. Как отец мог без тени сожаления приказать повесить сына за то, что тот воевал на другой революционной стороне. А с собой Геннадий Зайцев принес две книжки. Одну, написанную по заказу КПРФ, — в которой преуменьшались репрессии над казачеством, и вторую, которая доказательно опровергала выводы первой. Обе написали почтенные и уважаемые историки.
— Нам нужно признать бесценность человеческой жизни. Даже той, которая кому-то высокомерно может показаться ничтожной. Хватит делить нас на красных и белых, хватит воевать друг с другом, — говорит Зайцев.
…Человеческая жизнь бесценна. Возможно, когда каждый признает это, мы будем жить в куда лучшем мире. Ну а пока остается только чаще собираться за одним столом.
***
фото: Они помнят.