Куда и когда уходит детство?
В октябре вступил в силу закон, позволяющий библиотекарям и кассирам кинотеатров требовать у посетителей паспорта, чтобы подтвердить их возраст. Это очередное дополнение к закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».
Невольно возникает вопрос: какую маркировку ставить на известную классику и с какого возраста ее можно выдавать на руки? Александр Дюма, очевидно, писал не совсем детскую литературу. Кто знает, если бы роман «Три мушкетера» появился на полках детских библиотек только сегодня, не вызвал бы он возмущение у современных взрослых? Многие из которых, на минуточку, сами выросли на этом романе. И, возможно, только поэтому Дюма до сих пор не подвергся строгой цензуре.
Так почему и как мы решаем, что детям знать можно, а чего нельзя? Начать бы мне хотелось издалека — из средневековья.
Детство, по мнению французского историка Филиппа Арьеса — не заданное природой состояние, а взращенное нами в ХV-XVI веках понятие. До этого ребенок считался несамостоятельным только до тех пор, пока не мог обуться и одеться, то есть лет до шести. После он сразу же попадал в мир взрослых дел и развлечений. Да, средневековое детство нельзя назвать счастливым, однако так продолжалось долгое время. Четкое понимание разницы между детьми и взрослыми возникло с появлением классов в школах. Понятие «подросток» — и вовсе продукт XIX века. До этого подростки считались молодыми взрослыми.
С течением времени продолжительность детства росла. Точнее, менялось наше понимание о его возрастных рамках и правилах. В разных странах подход к детству отличается и сейчас.
Российское понимание жизни подростков по сравнению, например, с канадским, можно назвать пуританским. В наших школах нет уроков сексуальной грамотности, чем гордятся некоторые сограждане. И разница в нашем и канадском восприятии подростков заметна. Например, на недавнем кинофестивале «Ноль плюс» мне довелось сидеть рядом со зрелой интеллигентной женщиной. Вместе мы смотрели канадскую подростковую короткометражку «Как Томми стал легендой седьмого класса» — о девочке, влюбленной в Томми и самом Томми — влюбленном в видеоигры. На сцене поцелуя героев моя соседка не удержалась от эмоционального комментария: «Какая мерзость! И это они показывают детям!»
Но прежде, чем сделать однозначный вывод о распущенности канадцев, я бы обратилась к статистике. Россия по числу рожавших подростков занимает 16 место в рейтинге, а Канада — 32-е. То есть наше бережное отношение к подростковой сексуальности на деле оказывается не всегда эффективным. Иногда подростки просто стесняются спросить у взрослых о средствах безопасности, от того мы получаем неутешительную статистику. При этом нельзя отрицать и то, что некоторые подростки не интересуются интимными взаимоотношениями между мужчиной и женщиной. Эта информация может показаться им смущающей и лишней, особенно если ее навязывают в школе в качестве обязательного предмета. Так кто из нас прав?
Андрей Степанов, уполномоченный по правам ребенка Тюменской области, советует быть открытым своему чаду и искренним с ним. Давать ответы по мере появления у него вопросов. И давать ту информацию, которую ребенок начинает искать самостоятельно. Уж лучше он возьмет ее от вас как от проверенного источника, чем узнает от кого-нибудь другого.
Что касается книг и фильмов — попытки запрета некоторых из них понятны, но по большому счету бессмысленны. Ведь почти каждый подросток имеет доступ в интернет. Чтобы фильм не научил плохому, ребенок должен самостоятельно понимать «что такое хорошо, а что такое плохо». Он должен суметь отличить классику от пошлости, жестокую социальную драму от попытки оправдать насилие. И в этом плане тоже могут помочь родители. Eсли научатся обсуждать с ребенком то, что ему интересно — честно, на равных, вовремя. Но у каждого ребенка это время будет свое.