Офицер-невидимка
Символ войны
Неизвестный солдат. Не человек с именем и фамилией. Не военнослужащий с соответствующим воинским званием и принадлежностью к какому-либо роду войск. Не чей- то отец, муж, сын, брат. А просто — неизвестный солдат, символ мировой войны, унесшей миллионы человеческих жизней…
Он — неизвестный, потому что мы ничего о нем не знаем. Eсли верить Интернету, в мире насчитывается 48 памятников неизвестным солдатам — на всех континентах. Иногда мне кажется: ставя памятники неизвестным, живущие пытаются оправдаться перед собой за то, что даже имени этого солдата не сохранили.
Как страстно написал Юлиус Фучик: «…я хотел бы, чтоб все знали — не было неизвестных героев. Что у каждого из них было свое имя… «
Вторую мировую войну, самую большую и самую кровопролитную, можно без колебаний назвать войной Неизвестных солдат. Сколько их еще, безымянных, до сих пор покоится на полях сражений? Да и на официальных могильниках, как показывают документы, справки, отчеты о захоронениях и послевоенных перезахоронениях, большинство — неизвестные. И на самых знаменитых и дорогих для нас мемориалах, берлинских — в Трептов-парке, в Тиргартене, в Панкове, пригороде Берлина, — цифры «не бьются». Число похороненных не совпадает со списком имен. Нередко не совпадает в разы.
Так уж получилось, что и наше маленькое издательство «Тюменский курьер» в меру своих сил и способностей старается уменьшить число неизвестных. Вернуть утерянные, забытые имена. Рассказать о том, где и как они сражались и погибли. Так, в книге «Возвращенные имена» названы 3484 мальчика-сибиряка из 229-й стрелковой дивизии. Они в июле — августе 1942 года в большой излучине реки Дон отдали свои жизни, преградив путь рвущейся на восток армии Паулюса. В другой раз нам удалось собрать в одном томе несколько сот солдатских фотографий и показать их молодыми, какими они уходили на фронт.
Сегодня мы в очередной раз попытаемся пройти по следу уже знакомого нам, не раз цитированного приказа N 01961 Главного управления кадров Народного комиссариата обороны СССР от 11 июля 1945 года.
22-й
Напомню, что 22 абзаца в этом приказе имеют непосредственное отношение к Тюменской области. Они рассказывают о двадцати двух офицерах, призванных в армию с территории нынешней области, погибших в самом конце войны и по этой причине исключенных из списков Красной армии. Извините, я должен уточнить: приказ только называет их имена и звания. А рассказать о них нам придется самим.
А к чему тогда столь длинное вступление — о неизвестных солдатах? Дело в том, что я никак не могу решить: кем считать лейтенанта Павла Осинцева, он в тюменском списке — двадцать второй, — известным или неизвестным?
По давней школьной привычке: решая задачу, сперва заглянем в ответ. Все, что о лейтенанте сказано — в приказе N 01961 и в книге «Память», том 5, стр. 371 — умещается в четыре строки.
Лейтенант Осинцев Павел Николаевич, 1910, — командир стрелковой роты 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии — убит в бою 26.4.45 г. Жена Осинцева Анна Ивановна жила в Голышмановском районе. То же самое в списке безвозвратных потерь 311-й Двинской ордена Суворова 2-й ст. Краснознаменной стрелковой дивизии. Дата гибели лейтенанта повторяется в каждом документе, следовательно, она — достоверна.
Кое-что для нас сохранили журналы военно-пересыльных пунктов. По существующим в то время правилам, военнослужащий не мог свободно раскатывать по стране. Тем более в военное время. Будь добр, появись. Предъяви удостоверение. Покажи проездные документы. Словом, зарегистрируйся. А на свободно гуляющих без определенной цели есть военные патрули, которые имеют право осматривать, досматривать и допрашивать. А если возникают вопросы, то и до гауптвахты недалеко (сомневающихся в точности изложения я отсылаю к книге Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого», к последней главе, блестяще живописующей действия такого патруля).
Наброски к портрету
Ну, с помощью, опять же, журнала военно-пересыльного пункта. Читатель понимает, что Павел Осинцев не родился сразу лейтенантом с двумя кубиками в петлицах гимнастерки. Родился он в несуществующей ныне деревне Токарево Омутинского района. А взрослую свою жизнь отдал уже Голышмановскому району — работал (в военной анкете написано: служащий), женился и к началу войны имел уже трех детей — девочку и двух мальчиков.
К сожалению, отыскать потомков лейтенанта не удалось. И воззвание к знавшим его землякам, опубликованное в газете «Голышмановский вестник», успеха не имело. Снова приходится тянуть всю ту же «военно-пересыльную» тему, не слишком, впрочем, усердствуя — как бы не оборвалась! Что же нам принесла эта ниточка?
Что в армию Павел Николаевич призван в 1941 году. И отправлен был на Дальний Восток. Знакомые с историей ВОВ должны помнить, что отношения нашей страны с Японией, восточным союзником гитлеровской Германии (тогда это называлось — страны оси), после еще свежих в памяти событий на реке Халхин-Гол оставались напряженными. Вот Павел Николаевич исполнял свой солдатский долг на востоке. Впрочем, солдатским он был, надо думать, недолго. Через два года с небольшим очередное предписание получает уже выпускник командирских курсов «Выстрел», лейтенант 59-го учебного полка отличных стрелков снайперской подготовки. Вот так, дословно. Предписание привело его в Уфу, снова на курсы «Выстрел», где он, как мы предполагаем, сам готовит пополнение для фронта.
И, наконец, декабрь 1943 года. Лейтенант Осинцев, командир стрелкового взвода 28-го запасного стрелкового полка 12-й запасной стрелковой бригады, «выбывает в другие части». Позволим себе предположить, что 311-я стрелковая дивизия уже заждалась пополнения. Боевой путь этой дивизии подтверждает необходимость пополнения.
Дерзкая дивизия
Сформированная в августе 1941 года как Кировская дивизия народного ополчения, еще до первых боев ставшая 311-й сд, воевала на Ленинградском фронте, участвовала в Синявской операции. Eй приходилось сражаться и на западном, и на восточном берегу реки Волхов.
Не вдаваясь в подробности этого пути, хотел бы обратить внимание читателя только на один эпизод, случившийся в самом конце первого года войны.
311-я стрелковая участвует в сражении за железную дорогу Кириши — Мга. Перед самым новым годом она прорывает немецкую оборону и выходит в тыл вражеским частям. Однако немцы вскоре закрывают пробитую брешь, но 311-я целый месяц (с 28 декабря 1941 по 28 января 1942), можно сказать, «партизанит» в тылу противника. Отчаянно голодая и съев всех лошадей. Через месяц вновь переходит через линию фронта, вынеся на себе минометы и стрелковое оружие. Потери личного состава — 500 человек убитыми и ранеными…
Этот дерзкий рейд с некоторыми отличиями 311-я еще не раз повторит в будущих боях, рискуя вызвать негодование старших начальников. В середине января 1945 года, действуя севернее Варшавы, командование дивизии практически на свой страх и риск предприняло форсирование Вислы (опираясь на оговорку в приказе по 89-му стрелковому корпусу: «если лед позволит»). Лед позволил. И хорошо продуманное, внезапное наступление изумило не только противника (в результате первого дня наступления линия фронта была прорвана на три километра по фронту и на шесть — в глубину), но и командование 61-й армии. Но победителей не судят.
«.Успешные действия 311-й стрелковой дивизии в сложных условиях при очень небольших потерях не были случайным явлениям. Они подготавливались всем ходом войны». Так скромно, но с достоинством завершен рассказ об этом эпизоде в воспоминаниях командира дивизии генерала Владимирова.
На 240 страницах этой книги я тщетно пытался отыскать имя нашего героя-невидимки. Десятки имен — командиры пехотных полков и батальонов. Артиллеристы и саперы. Политработники… Видимо, наш лейтенант из свежего пополнения генералу не попался на глаза. Надо искать дальше.
Продолжение следует.