Чтобы освобождение стало свободой
Работники колоний периодически просят общественников встретить человека, который выходит на свободу после 10 или более лет заключения. Родных в городе у него нет. Сам он даже билет до дома не сумеет купить.
— Это не преувеличение, — говорит Михаил Морозов, директор фонда поддержки социально-реабилитационных центров «Путь в жизнь», член общественного совета при региональном УФСИН. — Я видел людей, которых трясло от волнения, когда они оказывались на свободе. Не знали, как обратиться к кассиру автовокзала. Человек, освобождающийся после многих лет заключения, беспомощен, как инвалид в городе, где нет доступной среды. Многие, наверное, скажут: он не инвалид, руки-ноги есть, пусть сам решает свои проблемы, ищет работу, строит жизнь — так, как это делаем все мы. Но бывшие осужденные первое время даже при всем желании не могут быть такими как мы. Большое счастье, если есть семья, которая поможет реабилитироваться. Тем, у кого на свободе поддержки нет, поддержкой могут стать общественники и — очень бы хотелось — государство.
На разговор о ресоциализации бывших осужденных мы с Михаилом Морозовым, который является также председателем комиссии Общественной палаты Тюменской области по общественному контролю и взаимодействию с ОНК, вышли, беседуя о новом наборе в общественные наблюдательные комиссии. Эти комиссии на добровольных началах занимаются защитой прав тех, кто находится в местах принудительного содержания.
В нашей ОНК предыдущего созыва 13 человек. По мнению Михаила Владимировича, для юга Тюменской области этого мало. Он намерен рекомендовать еще нескольких человек, чей опыт будет полезен.
— Кто может претендовать на место в комиссии?
— Во-первых, кандидат должен состоять в общественной организации, связанной с защитой прав человека. Во-вторых, он должен предоставить справку об отсутствии судимости. Как показывает опыт, в комиссию принимают и отбывавших когда-то реальное наказание, с погашенной судимостью.
— Их-то мотивация пойти в ОНК как раз понятна. А что движет теми, кто не имеет, так скажем, личной заинтересованности отстаивать права заключенных?
— Каждый из нас имеет такую заинтересованность. Только в Тюменской области из колоний ежегодно освобождаются порядка трех тысяч человек. Где они оказываются? Рядом с нами. Значит, в наших интересах помочь им вернуться к законопослушной жизни.
— Первый взгляд широкой общественности: не мы его туда сажали, почему должны думать, каким он выйдет?
— Потому что никто другой об этом не думает. Выходя на свободу, человек предоставлен сам себе. Реабилитацией занимаются отдельно взятые альтруисты — представители общественных и религиозных организаций. ОНК также должны оказывать содействие осужденным на этапе освобождения, но в большинстве своем они пока зациклены на контроле за условиями содержания в исправительных учреждениях. Могу предположить, что ОНК открещиваются от работы с освободившимися, потому что не имеют на это достаточных средств. Необходим национальный проект по реабилитации осужденных.
— А это деньги налогоплательщиков.
— Общедоступной статистики рецидивной преступности достаточно, чтобы понять: гораздо меньше средств государство потратит, вложившись в эффективную программу реабилитации бывших осужденных, чем на содержание рецидивистов в колониях. У общественников, работающих в этой сфере, есть практически готовая программа. Они реализуют ее долгие годы, просто не имеют возможности охватить своим вниманием всех нуждающихся. Встречают освободившихся возле колоний. При необходимости размещают в реабилитационных центрах или помогают снять жилье. Как ни странно звучит, но освободившийся из мест лишения свободы — легкая добыча для мошенников.
Ну, а самый сложный вопрос — трудоустройство граждан с судимостью. Колонии направляют их в центр занятости, но мы же понимаем.
— Но согласитесь, работодатель не из вредности отказывает судимому гражданину.
— Не спорю. Мне доводилось ходить по бизнесменам, упрашивать их принять на работу бывших, а потом слышать, что после первой зарплаты мои, так скажем, протеже не вышли на смену. Их проблема в том, что они отвыкли самостоятельно контролировать свою жизнь, за них это делала система. Чтобы заново обучить их, нужен целый штат специалистов: психологов, социальных работников, педагогов, медиков…
— Общественные организации готовы предоставить таких специалистов? Остается только на государственном уровне структурировать их работу?
— Да, человеческого ресурса у нас достаточно. Однако сегодня вся эта деятельность так зажата в бюрократические рамки, что у некоторых просто не хватает сил продолжать работу.
— Тем не менее в ОНК люди заявляются?
— Уже заявилось 19 человек, но хотелось бы больше. Это должны быть люди разных профессий, способные помочь в решении практически любого вопроса. Мы создали штаб по подготовке кандидатов. Надеюсь, что рано или поздно у нас наладится диалог с органами власти. Чтобы представители пенитенциарной системы воспринимали членов ОНК не как проверяющих, желающих к чему-нибудь придраться, а как партнеров, помогающих вернуть обществу благополучных граждан.
***
фото: Ежегодно из колоний юга Тюменской области освобождается около трех тысяч человек. Будущее общества зависит и от того, как это общество их примет.