Жизнь передается как эстафета
Виктор Перевертень ради сына пожертвовал почкой: Иван в детстве сильно простудился и потом много лет боролся с болезнью. Но к 25 годам все равно был вынужден трижды в неделю посещать гемодиализ.
А вот болезнь юной красавицы Ирины для всех близких, как и для нее самой, стала неожиданностью. Eе мама Галина Удилова, ставшая донором для дочери, с трудом сдерживает слезы, вспоминая момент, когда стало известно: они совместимы!
— Это мой ребенок. Как вы полагаете, раздумывала ли я, прежде чем отдать ей почку? — с вызовом и даже рассерженно спрашивает мать журналистов, интересующихся этой историей.
Похожим образом отвечает Татьяна Сайфуллина, пожертвовавшая почку сыну Владиславу. И Павел Ямщиков, чья дочь Надежда нуждалась в пересадке. И Вячеслав Бычков, изменивший к лучшему жизнь сына Антона. И Надежда Каранкевич, отдавшая почку дочери Юлии. Мария Дорофеева стала донором для брата Александра. А Симзар Мамедова ради операции брата Самаладдина приехала в Россию, хотя даже не знает нашего языка.
Этих людей вчера в актовом зале ОКБ N 1 наградили почетными знаками «Дарящий часть себя».
— В странах, где давно сформирован определенный уровень культуры по отношению к трансплантации органов, подобные торжества не редкость. Но в России их почти не проводят, — говорит главный трансплантолог области Сергей Семченко. — А ведь публичные, с привлечением прессы мероприятия нужны даже не донорам и их близким, получившим орган (там-то как раз все уже хорошо). Они нужны больным, еще только ожидающим пересадки. Чем больше огласки получит вопрос трансплантологии, тем лучше. Для большего количества пациентов найдутся доноры.
По словам доктора Семченко, члены семей пациентов, нуждающихся в пересадке, охотно вызываются добровольцами. Отцы и матери, братья и сестры больше боятся не жить дальше с одной почкой, а того, что окажутся несовместимыми с близким человеком и не смогут ему помочь. В общем-то, зачастую так и выходит… Из 49 трансплантаций, проведенных в ОКБ N 1 с момента открытия профильного центра, лишь девять совершились при участии доноров-родственников. Причин, помимо банальной несовместимости, множество — преклонный возраст, хронические заболевания.
— При трансплантации почки от живого донора хирург несет двойную ответственность и после операции волнуется за состояние двух человек вместо одного, — объясняет доктор Семченко. — От такой операции медицина отказалась бы совсем, располагай она достаточным количеством пересадочного материала. Но вряд ли изобилие наступит в ближайшие десятилетия.
Доноры-родственники, помимо того, что качество их жизни после операции все-таки снижается, рискуют еще: почка может не прижиться. Да, так, к сожалению, бывает не только с «чужим» органом. Из девяти наших пар одна донор-реципиент с этим столкнулась: почка, пожертвованная матерью, оказалась для дочери бесполезна.
— Поэтому мы не стремимся найти донора-родственника, если опасности для жизни больного нет. Пока время имеется, лучше подождать посмертного донора, — говорит Сергей Борисович.
Как ни печально признавать, но еще не научились печатать почки на 3D-принтерах или выращивать из набора клеток. Так что орган, взятый от человека, мозг которого безвозвратно погиб, остается лучшим вариантом. В странах с развитой трансплантологией люди добровольно ставят на водительских правах отметки, означающие, что они готовы стать посмертными донорами, если их жизнь внезапно оборвется. Родные жертв автокатастроф, отдавших свои органы, порою намеренно ищут встречи с теми, кому эти органы достались. И обретают некоторое утешение в мысли, что их близкий после смерти спас чужую жизнь.
— Я ни разу не видел, чтобы в нашей стране родные посмертного донора захотели познакомиться с человеком, которому его орган пересадили, — констатирует Семченко. — А вот случаи, когда родственники подают в суд из-за того, что их мнения не спросили, — это бывает!
Как рассказал Сергей Борисович, в нынешнем году вступит в силу закон, регламентирующий различные аспекты трансплантологии в России. В том числе в нем изложено, как человек, который готов дать разрешение на использование своих органов после смерти, может эту позицию официально зарегистрировать.
А пока, по словам доктора, даже внятного алгоритма, как стать посмертным донором, в стране нет. Желающие совершить этот благородный жест просто не знают, с чего начать. И это при том, что их и так немного. Среди россиян значительно больше тех, кто относится к трансплантологии с недоверием.
— Тема посмертного донорства органов, к сожалению, все еще вызывает негативную реакцию в нашем обществе. Люди боятся. Им не объясняют, что это подвиг, — говорит Семченко. — Последнее свершение, которым по праву можно гордиться. И об надо говорить по телевизору, и надо писать в газетах! Eсли мы начнем формировать в людях правильное отношение к трансплантологии прямо сейчас, то все равно понадобится не меньше десяти лет, чтобы достигнуть результатов.
***
фото: Виктор Перевертень и его сын Иван ;Сергей Семченко, директор департамента здравоохранения Инна Куликова, Галина Удилова и ее дочь Ирина.