Солдаты возвращаются домой
История Отечественной войны в портретах рядовых 229-й стрелковой дивизии, сформированной в Ишиме в декабре 1941 года.
Продолжение. Начало в NN 12, 14, 17, 20.
2299 подарков судьбы, или Неожиданность из военного архива
В предыдущей публикации («Тюменский курьер» за 27.02.2020) я сравнил историю Великой Отечественной войны с бесконечным лабиринтом, в котором тысячи запертых дверей. И за каждой своя тайна. И к каждой надо подобрать отдельный ключ. Этот ключ — имя человека. Имя-пароль. Выстучишь это имя на клавиатуре, откроется таинственная дверка и лягут на письменный стол бумаги, повествующие о чем- то забытом или совсем неизвестном. Иногда с их помощью событие или небольшой эпизод, вошедший в каноническую историю Отечественной войны, вдруг обретают имя и лицо. И прошлое становится не только книжным, не только документальным фактом.
Вот несколько конкретных событий, объединенных тем, что их герои еще совсем недавно жили в нашем городе, ходили по этим же улицам и многое могли бы нам рассказать, если бы мы догадались спросить. Eсли бы знали тогда, о чем их спрашивать.
«…телефонист 109 гаубичного артиллерийского полка в августе 1941 года на киевском направлении был ранен в голову, лежал в госпитале в местечке Славута. При захвате госпиталя немцами попал в плен.» (из наградного листа Сорокина Михаила Николаевича).
Госпиталь в Славуте был немцами превращен в лагерь военнопленных. Много лет спустя при земляных работах на месте бывшего лагеря были найдены стеклянные банки, а в банках — списки. Списки раненых бойцов, которые погибли в Славуте, ставшей для многих лагерем смерти.
«Добытин Леонид Федорович, рядовой 1100 стрелкового полка. Воевал под Смоленском летом 1941 г., под Ленинградом в феврале-марте 1942 г. Имеет контузию и два ранения. Двигаясь в направлении г. Смоленска в марте 1942 г., оказались в окружении. Выходя из окружения, был ранен, остался на поле боя и попал в плен. Находясь в плену, работал у крестьянина- француза. В мае 1943 г. бежал из плена и пришел к французским партизанам. После войны служил в советской армии…» (из наградного дела Л.Ф. Добытина).
.Как в связи с этим не напомнить про 1-й советский партизанский полк? Он был организован в оккупированной немцами Франции бежавшими из плена советскими солдатами. Они еще успели повоевать до конца войны, награждены французским правительством. Потом полк был выведен в Польшу, разоружен и уже как рабочий батальон направлен на Тюменский судостроительный завод. И здесь тихо, незаметно словно растворился.
«.в июне 1941 г. ст. сержант Киришев Владимир Алексеевич в составе 238-го отдельного саперного батальона в районе г. Двинска (Даугавпилса. — Р.Г.) был тяжело ранен в левую ногу и отправлен в госпиталь города Двинск. Вместе с госпиталем немцы взяли его в плен. Освобожден из плена югославскими партизанами. Работал на ДОКе «Красный октябрь» инструктором-собаководом.» (из наградного листа Киришева Владимира Алексеевича).
За этими несколькими строчками — еще не написанная история о 23-м саперном батальоне, в который весной 1941 года были мобилизованы мастеровые мужики из Тюмени и ее окрестностей. Главным образом, строители. И отправлены на западную границу — строить оборонительные сооружения. Строили — от мая до июня.
«.рядовой 70-й стрелковой дивизии Тасаковский Адам Андреевич на ленинградском направлении в январе 1942 г. попал в окружение, а затем в плен. Из плена бежал 20 июня 1942 года и находился в партизанской бригаде имени Германа, действовавшей на территории оккупированной Ленинградской области с июня 1942 г. по 14.02.1944 г.» (из наградного листа от 13 апреля 1957 г.).
Eсли название партизанской бригады читателю покажется странным, уточняю: на окруженной территории области с лета 1942 года действовала 3-я Ленинградская партизанская бригада имени Германа.
Все процитированные тексты относятся к одному и тому же многостраничному (5749 страниц!) делу. Делу, долгие годы — полвека! — закрытому. Да и сейчас многим специалистам из военных комиссариатов неизвестному.
Речь идет об Указе президиума Верховного Совета СССР N 266/42 от 27.01.1958 о награждении орденами и медалями СССР бывших военнопленных, имеющих ранения или совершивших побег из плена.
На первой странице Указа, сразу за его номером, предупреждение: «Без опубликования в печати».
Сейчас Указ опубликован на сайте «Память народа». Мы нашли его, когда искали одного из героев книги «Возвращенные имена».
Указ, как мне думается, стал подарком судьбы для 2298 бывших военнопленных, которые награждены (сказано в преамбуле документа) «за отвагу, проявленную в боях с немецкими захватчиками или при совершении побега из плена в период Великой Отечественной войны.»
2299-й подарок — для нас с вами. Потому что даже знать, что когда-то свершилась справедливость, — это тоже подарок.
К истории вопроса
Тема бывших военнопленных для победившей страны оказалась очень болезненной и очень секретной. Думаю, что не стоит в сотый раз объяснять причины этой болезненности и секретности. Достаточно процитировать несколько цифр из справки, подготовленной для членов комиссии, которой в середине пятидесятых годов прошлого века было поручено «устранить последствия грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей».
«Органами репатриации, говорится в справке, всего было выявлено и учтено советских военнослужащих, оказавшихся в плену у противника, — 2.016.480 человек. Репатриировано в СССР бывших советских военнопленных — 1.836.562 человека, в том числе — 126.037 офицеров. По данным трофейной немецкой картотеки значатся умершими и погибшими в немецком плену — 673.050 солдат и сержантов.»
Полагаю, что вопрос — отчего эти цифры не были опубликованы? — излишний. Тем более что в дальнейшем цифры менялись. И всякий раз в сторону увеличения. Страна, ее власть по привычке делали вид, что пленных не было, а были. Помните сталинскую формулу? Так продолжалось целое десятилетие: фильтрационные лагеря, отправка бывших военнопленных «искупать вину» трудом на стройках народного хозяйства — в рудниках и шахтах, на металлургических заводах, на восстановлении разрушенных в войну городов. Все это под зорким присмотром и без права вернуться к родным.
Перемены начались после секретного доклада Хрущева на XX съезде партии — на последнем его заседании 25 февраля 1956 года. И наступали перемены быстро — как танковые армии 1-го Белорусского фронта на Берлин.
19 мая 1956 года. Знаменитое письмо маршала Жукова с пометкой: «Секретно. Товарищу Хрущеву»:
«.Нет необходимости доказывать, что. расценивать советских военнослужащих, попавших в плен к врагу, как изменников Родины не было абсолютно никаких оснований. Не было оснований и для применения к ним каких-либо репрессивных мер.
Более того, советские военнослужащие, по независящим от них обстоятельствам попавшие в плен и затем бежавшие из плена на Родину, достойны поощрения и правительственных наград. Нужно снять с бывших военнопленных моральный гнет недоверия.»
29 июня 1956 года. Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей»:
«.Центральный комитет КПСС и Совет министров постановляют: осудить практику огульного политического недоверия к бывшим советским военнослужащим, находившимся в плену или окружении противника, как противоречащую интересам советского государства. Пересмотреть в персональном порядке все дела бывших военнопленных из числа офицеров, лишенных воинских званий без решения судебных органов, и во всех необходимых случаях восстановить их в офицерских званиях. Представить к награждению бывших военнопленных, имеющих ранение или совершивших побег из плена, но не отмеченных правительственными наградами.»
23 июля 1956 г. Директива заместителя министра обороны СССР N 52690:
«.Во исполнение постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР приказываю:
.4. Представить к награждению бывших военнопленных, имеющих ранения или совершивших побег из плена, но не отмеченных правительственными наградами.»
Сказано — сделано, или Самый секретный указ
И после этого появился этот самый «знаменитый, но неизвестный» Указ. Какой-то непривычный Указ. Указ для одного человека — для министра обороны товарища Малиновского, как значится на той же первой странице.
Сотрудники военкоматов разводят руками — никогда о таком не слышали. Это в какой-то степени понятно: они и родились-то через много лет после того, как высохли чернила на 122-й странице этого Указа, где расписались председатель президиума Ворошилов, секретарь президиума Георгадзе.
Да, я позабыл сказать, что Указ состоит из двух частей. Собственно текст Указа — 2298 фамилий награжденных. Столбиком. И, так сказать, приложение — 2298 наградных листов.
При понятной радости, что справедливость торжествует, не дают покоя простые вопросы: как выбирали и как награждали бывших военнопленных?
Тюменцев — тех, кто жил в те годы на территории нынешней Тюменской области, — в Указе 103. Чем руководствовались награждающие? Главное ясно: попавшие в плен ранеными, бежавшие из плена, ни разу не награжденные. А до первой юбилейной медали — это 1965 год — еще семь с половиной лет. До массового награждения орденами Отечественной войны — 1985 год — 27 лет.
Я не знаю, как решали эту задачу — награждать — не награждать — военкомы, бывшие фронтовики? Их не спросишь, воспоминаний они не оставили, а директива зам. министра обороны рассекречена, кажется, частично.
Ясно, что награждали не сплошь. Что заполняли наградные листы с немногих документов, которые были на руках у самих бывших военнопленных: военные билеты, офицерские удостоверения. Ну и главный документ, который они носили на себе, — шрамы от былых ранений. При военкоматах были образованы медицинские комиссии. Их мнение в наградных листах присутствует: «ранение подтверждено свидетельством врачебной комиссии при Тюменском горвоенкомате.»
Итак, тюменский облвоенком гвардии генерал-майор Афонин утвердил 103 наградных листа.
Из Тюменского горвоенкомата вместе с райвоенкоматом поступило 46 предложений о награждении..
Из Ялуторовского РВК — 36.
Из Ханты-Мансийского окружного — 18.
Из Ишимского РВК — 2 (два).
Из Уватского РВК — 1 (один).
Все.
Я перелистал (в компьютере) все 2298 дел. И выписал номера своих. Считать было легко — на первой странице каждого наградного листа стоит штампик: ЮУРВО (Южно-Уральский военный округ), ВОРО (Воронежский.), ЗАБВО (Забайкальский.), ЗАКВО (Закавказский.) или СИБВО (Сибирский военный округ) и так далее.
Словом, есть над чем подумать.
Окончание следует?
Не знаю, не знаю…
***
фото: