Путешествие паломника в Индию
Продолжение. Начало в N 19.
День второй
Мы, шесть паломников, поднимались по 2500 ступеням в гору Тирумалы (часть города Тирупати в Южной Индии) для встречи с Баладжи — самой сострадательной формой Вишну. Путешествие длилось уже пять часов — с привалами, перекусами и болью в ногах. Идти надо было босиком — такова традиция.
Оставалось два километра пути, когда гид сообщил, что ступеней больше не будет. Эти километры дались мне хуже всего. Переходя дороги по горячему асфальту, я кричала, не стесняясь. Но все же дивилась высоченным — в два этажа — торговым лавкам с сувенирами и медной посудой.
Через силу доковыляла до гигантской очереди к Вишну-Баладжи. Согласно «Книге рекордов Гиннесса», этот храм — самый посещаемый в мире. Кроме того, до 2011 года он также считался самым богатым храмом. Нам предстояло выстоять-высидеть еще пару часов сначала в узких решетчатых переходах, потом на мраморных ступенях под вентилятором. Индийцы там спали, играли с детьми (младенцы, как ящерки, лежали у отцов на груди). В такую жару спокойно садишься на холодный каменный пол и не простужаешься. А потом — последние метры давки, перебежек, громких воплей «Го-о-овинда!» (одно из имен Вишну, обозначающее «покровитель коров», которое положено кричать по дороге в этот храм). И вот толпа вносит меня, полуобморочную, в ворота храма Баладжи под строгим надзором охранников, те дают мне встать перед алтарем. Это редкий шанс попросить у бога что-то напрямую. Надо собраться с мыслями. А рядом, сбивая с толку, тараторит свои просьбы индийская красотка. Время вышло, сеанс окончен. В той же давке — на выход. Навстречу — нескончаемый поток паломников. Баладжи принимает попрошаек 23 часа в сутки.
В узком перешейке на углу — круг, в котором можно пальцем или монеткой написать желания. Мы пишем, я машинально исправляю ошибки, как будто сострадательному господу это важно… Сквозь каменную решетку вижу золотые купола храма в лучах садящегося солнца и белые на голубом горельефы под крышей, рассказывающие о подвигах Вишну. Наверняка горельефы не очень древние, уж больно хороша работа. Хочется просто опереться на стену храма и остаться навеки в этой закатной красоте.
Но мы выходим за стены к такси. Таксист рассказывает, что семь лет живет с женой и двумя сыновьями в Тирупати, что денег хватает, снимают квартиру. Мимо проплывает ночной базар с морем огней, огромные скульптуры Ганеши, Ханумана, каких-то правителей, затем машина движется вниз по горному серпантину, я не могу надышаться ароматами южной ночи. И при всей усталости не покидает ощущение чуда.
День третий
Само собой, сегодня я никуда не ходила. Молодежь с моим мужем пошли прогуляться до храма Падмавати — супруги Баладжи, а я только доковыляла до ресторана и на пальцах попросила что-нибудь «но чили» (ни английского, ни индийских наречий я не знаю). И мне наконец повезло — дали неострый пудинг с овощами и кешью. Даже вкусный. Впервые за все дни я сносно поела.
В Тирупати потрясающая растительность: щучий хвост, хлорофитум, диффенбахия — как у меня дома, только в три-четыре, а то и в десять раз крупнее. Повсюду благоухает жасмин, растут кокосы, бананы. Тирупати — рай на земле. Но спать в гостинице невозможно: кусают комары, что есть мочи лают собаки, еще вентилятор стучит.
В 16 часов наш поезд отчаливает в Калькутту. Мало повидала Тирупати, конечно, но почему-то во мне живет уверенность, что я еще вернусь. И к Баладжи, и чтобы подышать ароматами Южной Индии. А где-то рядом океан. Вот бы доехать.
Дни четвертый и пятый
Гид сказал, что вагон нам достался супер-люкс. Во-первых, мусульманский (индийцы делятся в основном на мусульман, буддистов и индуистов) — пассажиры тихие. Во-вторых, каждый отсек, даже боковушки, зашторен донизу, и кондиционер работает (когда его выключали, дышать становилось невозможно). В вагоне четыре туалета: два с обычным унитазом, два — с напольным. Слив — небольшой душ, что показалось мне очень практичным (можно и помыться). Снуют торговцы, предлагая то чай (чтобы остудить, они виртуозно переливают его из стаканчика в стаканчик), то жестянки с обедом (мы не рискнули попробовать, мало ли какая там стерильность на кухне), то напитки, то пакетики со снеками — смеси орехов, хрустящий горох, воздушный рис, рис с сушеной лапшой. Мои спутники особо оценили горох и воздушный рис. Я пытаюсь есть, даже кичри (рис с машем и специями), запивая водой, но все очень остро. И я не могу без молока, а молока нет. Вообще нигде.
В окно вагона смотришь как в телевизор. Красная земля Тирупати вся вспахана: ее квадратики разделены межой, потому как рис растет в низинках, залитых водой. Урожай почти везде снят. Отчего его не снять в феврале-то, когда температура тридцать градусов! В Индии, говорят, снимают до четырех урожаев риса в год. Откуда там нищие берутся, вообще загадка. На мелких озерках успеваю заметить кувшинки, по полям гуляют белые цапли. Мы видели двух пеликанов, стрижей. Изредка попадаются подсолнухи и кукуруза. Снопы сена лежат, копны возят волы. Идиллия. Хочу так жить — в вечном лете, работая на полях. Видно, что все вручную — ни единого трактора.
Станции в небольших городках очень чистые, но вот окраины этих городков — ой. Мусороуборочных машин там нет. Просто на склон холма, где раскинулось поселение, как раз к железной дороге высыпают отходы. И так везде. Муж спрашивает, почему они не убирают мусор, я пытаюсь оправдать индийцев, что, мол, тяжкий круглогодичный труд на полях, не до уборки. Но на самом деле, кажется, у них такой менталитет — индийцы не видят проблемы. Поэтому туристы в Индию едут неохотно: там грязно.
Вечер и ночь пятого дня
Поздним вечером выходим на вокзале Калькутты. Она, как Москва — шумный скоростной город. И город чудовищных контрастов. Ползем часа два на такси в пробке, вдоль дороги — нищенское жилье, даже и лачугами не назовешь: на палках навешано тряпье, под ним — тощие грязные люди. Лежат и сидят и на дороге, и под мостами. Воздух грязный из-за автомобильных выхлопов, правил дорожного движения нет, пешеходы вытягивают вперед ладонь и протискиваются между едущими машинами. А сверху — огромные мосты, местами — роскошные здания с сияющими витринами и припаркованными дорогими автомобилями. Везде вывески — плакаты с портретами президента, знаменитых болливудских актеров, статуэтки матери Терезы (именно в Калькутте была ее резиденция), в маленьких нишах в стенах домов натыканы статуэтки Шивы и Кали.
Когда выезжали с вокзала, на мгновение показалось, что я на углу улиц Герцена и Мориса Тореза в Тюмени, но знакомый перекресток почему-то грязный и забит нищими.
Читала у одного знаменитого индийца, что он нигде не пропадет, потому что родом из Калькутты, — теперь понятно, почему.
Ксюша рассказывает, что к ним в открытое окно (мы ехали на разных машинах) тянули руки мужчины, разодетые в дамские наряды и ярко размалеванные. Это сектанты наряжаются в любовниц Вишну, считая себя таковыми.
Почему-то больше всего мне жаль растения в горшках на разделительной полосе. Они все в толстом слое серой пыли. Не только крупные, но и мелкие горшочки с петуниями. Кому-то ж хочется их вот так высаживать и потом выносить в этот ад. Под одной такой группой горшков прямо на дороге спит велосипедист — притомился.
Около часа ночи мы приезжаем в Маяпур. Очень влажный болотный воздух, комары. Кусают молча, без песен. Ганга где-то рядом, а берега рек — комариный рай. В рисовом поле напротив дома, где мы будем жить, квакают лягушки, крякают утки, громко верещат цикады. Невдалеке воют шакалы — этот хор будет сопровождать наш сон все двенадцать дней в Маяпуре. Хотя я люблю ночной треск цикад: у меня летом дома под окном не умолкали кузнечики, и на юге мне нравилось засыпать под их трескотню. Правда, такого зловония не было. Как оказалось, недалеко мусорная бочка. Хотелось бы сказать, что ее запах забивает все остальные запахи, но других запахов нет, Маяпур, к моему большому разочарованию, больше ничем не пахнет.
Рухнуть и уснуть не удалось: высокие ворота дома оказались заперты, охранника нет. От замка шибает током. Приходится лезть через забор. Мечтала ли я в элегантном возрасте лазить через заборы? Нет. Зато муж впервые в жизни взял меня на руки, когда спускал с верхотуры. Прежде уверял, что не может поднять, а тут — пришлось.
Наша квартира на втором этаже. Одно фойе, соединенное с кухней- баром, три комнаты, два балкона, стиральная машина, горячая, холодная вода, кухонная мойка, холодильник, газ, кулер с питьевой водой, вентиляторы, сетки на окнах от комаров. Здесь живут малайцы, они сдали нам апартаменты на время. Слишком буржуйские, на мой взгляд. Мой внутренний жадина шепчет: было б жилье скромнее — больше денег осталось бы на подарки. Однако падаем спать, завтра с утра — в храм Маяпурчандра-дая Мандир.
Продолжение следует.
ФОТО АВТОРА
***
фото: Индия глазами паломника.;;;;