Духовным археологам будущего
Представьте, что вы, одетые в пальто не по размеру, в завязанном на шее элегантном платке, запрыгиваете на стол в пабе не самого благополучного района Нью-Йорка. Вокруг вас одни уставшие работяги и бывшие военные. На драку их провоцирует один только ваш внешний вид.
Но до того, как кто-нибудь успевает скинуть вас со стола и надавать тумаков, вы начинаете говорить: об Америке, любви, дороге. И так талантливо, что вместо синяков зарабатываете немного денег — хватит, чтобы прожить этот вечер.
Или вообразите себя прогуливающимся по Петербургу XIX века в настолько широкополой шляпе, что пройти в ней в дверь не представляется возможным. На мизинце у вас золотой футляр для ногтя — вы бережете маникюр. Весь город обсуждает вашу очередную экстравагантную выходку, и в то же время мало в Петербурге людей, которые бы не обожали вас.
Догадливый читатель, возможно, понял — я предлагаю представить себя поэтом. Ведь именно вокруг них строились многие события культурной жизни прошлой недели.
Разбитое поколение
В книжном магазине «Никто не спит» продолжает работу открытый киноклуб. В субботу «в каморке для кино», как ее называют владельцы (это маленькое помещение за стеной от книжного), смотрели фильм «Источник» об американской контркультурной волне битников. Именно эти ребята имели привычку запрыгивать на стол в пабах и другими способами нарушали спокойствие американских обывателей.
«Источник» представляет собой соединенные отрывки других фильмов, выступлений, телепрограмм и эфиров. Каждый кусочек цепляется за слово из предыдущего и, кажется, что лоскутное повествование не прерывается. От себя режиссер Чак Уоркмэн добавляет только слайды, разделяющие фильм на главы: зарождение, расцвет, развитие культуры битников.
Так мы узнаем, что движение началось с нескольких молодых писателей, которые познакомились в Колумбийском университете в 40-е годы. Они стали символами борьбы за свободу в послевоенной Америке. Эти парни слушают джаз и открыто восхищаются афроамериканской культурой (в то время это было не то чтобы принято). Некоторые из них гомосексуалисты и не скрывают этого (это было не принято совсем). Другие просто предельно честны, оригинальны и нетипичны в своих текстах, и потому их считают борцами за свободу слова и мысли. Но лучше всех о битниках рассказал писатель Джек Керуак:
— Они приплясывали на улицах как заведенные, а я плелся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы. Те, кто без ума от жизни, от разговоров, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит.
Трудно сказать, были ли битники борцами, стремились ли совершить социальную революцию (сами они уверяли, что нет) или просто имели смелость быть свободными, чем уже провоцировали волнения. Но их вклад в американскую культуру огромен.
— Ко мне подходит парень, одна половина его головы в косичках, другая выбрита. Он прямо и дерзко спрашивает меня: «Что же в итоге случилось с битниками? Неужели они просто исчезли под колесами корпораций?» А я начинаю смеяться, — говорит еще один герой фильма, историк культуры, битник. — Ведь он — это и есть мы.
Иди, куда влечет тебя свободный ум
И Россия богата смелыми поэтами, перевернувшими культуру. Одного из них мы даже называем «нашим всем» — Александра Сергеевича Пушкина. Любителя экстравагантных боливаров и длинных ногтей. 10 февраля отмечают день памяти поэта. А в субботу и воскресенье театр «Мимикрия» показал в «Космосе» постановку «Онегин».
Возможно ли сказать хоть что- то оригинальное о произведении, несколько строчек из которого может процитировать каждый образованный человек в этой стране и нескольких соседних государствах? Сюжет уж точно не станет ни для кого неожиданностью. Но труппа «Мимикрии» сумела сделать постановку интересной и свежей. Она не изменила своему стилю, выступила в лучших традициях площадного театра — и попала в точку.
Актеры шутят смело и современно, играют размашисто и характерно. При этом вся постановка сохраняет ироничный и все-таки немного сентиментальный тон произведения. На сцене появляется и Пушкин, подталкивающий своих героев к некоторым действиям. Иногда они на него обижаются, временами он им даже сочувствует. Но не слишком.
Каким-то образом «Мимикрия» умудряется внедрить в эту постановку и свои любимые мистические маски — признаюсь, не очень понятно зачем. Видимо, это нечто вроде фирменного знака на фарфоре или подписи художника на холсте. Режиссер Майя Шульц будто испугалась, что «Мимикрию» без масок не узнают. Но, во всяком случае, выглядит масочная вставка зрелищно и наслаждаться спектаклем не мешает. А наслаждаться есть чем, спасибо чувству юмора и смелости режиссера. Кажется, Шульц удалось увидеть за стереотипом о поэте его самого. Дерзкого, очень остроумного и смелого. Таким и получился ее спектакль. Хочется думать, что Александр Сергеевич бы повеселился.
Самое приятное в поэзии
Вот уже 16 лет поэтов собирает под свое крыло и растит фестиваль «Зимний бардовский в Тюмени». Это один из четырех фестивалей авторской песни, лауреаты которого отправляются на главную встречу бардов страны — Грушинский фестиваль. В этом году «Зимний бардовский» прошел в «Пионере» и продлился три дня — с пятницы по воскресенье. В эти дни приглашенные эксперты слушали претендентов, выбирали лучших из них и выступали сами.
— Авторскую песню не любят только те, кто с ней не знаком, — уверен Сергей Ломакин, организатор фестиваля.
И у этого смелого заявления есть основания. Авторская песня сегодня — это очень широкий жанр. Eсть так называемая современная авторская песня, есть классическая. На фестиваль идут как молодые ребята, так и зрелые музыканты. Найти что-то для себя труда не составит. Ведь главные критерии здесь — хороший голос и искренние стихи.
— Люди приходят с тем, что их волнует. Вечные вопросы: любовь и смерть, ненависть и разлука. В то же время авторская песня всегда отражает настроение общества, — говорит Сергей Ломакин. — Сейчас это абсолютно разное настроение. Но, я бы сказал, тревожное.
Фестиваль посвящен памяти Николая Старченкова — тюменского барда, о котором здесь отзываются восхищенно.
— Eсли духовные археологи будущего будут изучать нашу эпоху по таким людям, как Николай, возможно, им это время покажется не таким уж плохим, — говорит бард Леонид Сергеев.
Открытые блокноты Николая Старченкова есть на выставке перед концертным залом. Никто не запрещает полистать. Блокноты рабочие — посреди душевного текста о рельсах едет нарисованный поезд. На соседней странице какие-то расчеты в столбик. Над одним стихом написано требовательное «Набрать!» (видимо, на печатной машинке).
И участники фестиваля, как эти блокноты, — открытые, трогательные, без изысков честные. С каким бы настроением ни забрел ты на концерт авторской песни, в конце концов, находишь себя улыбающимся.
Ведь самое приятное в поэзии — понимать, что где-то кто-то думает и чувствует так же, как ты. Разве что говорит об этом точнее и сильнее. И гораздо свободнее. Ну вот представьте хотя бы, что вы, одетые в пальто не по размеру…
***
фото: Леонид Сергеев.