На фото шестнадцатый год.
Они еще не знают, что их ждет. На фото — 1916 год.
Моя бабушка, Анастасия Семеновна Летнякова, в девичестве Могильникова, — вон та, самая маленькая, у отца на коленях. Жаль, что нет у меня ни одной ее взрослой фотографии, красавицей же выросла…
Вокруг — смотрите — сестренки. Вечно беременная мать… И одни пока девчонки. Парни потом пойдут. Всего десять человек. Дети, и никто не уцелеет в сплошной мясорубке родной истории, почти никто не умрет своей смертью… Отец — Семен, высоченный рыжий сумасброд. То он крестьянин, то он начальник конного двора, то. Боже, как я мало знаю. Знаю, что он был — о, ужас! — участником первого съезда солдатских депутатов. Вернувшись из Питера, рассказывал, как казаки, проезжая через мост, на всем скаку шутки ради прохожим рубили головы с плеч…
Десять детей. Один, Александр, погиб подо Ржевом в 19 лет, в первом своем бою. Второй, Виктор, хороший поэт, выглотал бутылку уксусной эссенции во тьме психушки. Татьяне отрезало ноги поездом. Eще одна сестра (Мария?) умерла от голода в больнице во время эвакуации…
Потомки братьев Могильниковых, исследователей Дальнего Востока, основателей города Благовещенска.
Моя бабушка пережила всех. И всем была после мамы — как мама. О ее жизни можно рассказывать много страшного. Но вспоминается она сама — веселая, легкая, ласково-смешливая, неутомимая, вся какая-то светящаяся. Eе нельзя было не любить, потому что она сама — любила… И запах помню, если уткнуться, прибежав с мороза, в ее байковый халат с вьюнком-каемочкой по карману. И как водила меня в музыкалку и на фигурное катание — за ручку… И вышитые для меня трехлетней холщовые фартучки где-то лежат. На одном — гладью — клубнички, а на втором — колокольчики.
Кто-то злой ловил у нас во дворе голубей, крепко спутывал им лапки нитками и отпускал… Eсли не распутать, лапки отмирали, оставались культяпки. Я прикармливала и ловила. Вот так — раз! — падала сверху, и тащила несчастную птицу домой, и бабушка аккуратно спасала ее при помощи немецких маникюрных ножниц… За то лето восемь штук, шестнадцать уцелевших лапок! А в другое лето этот злой угомонился, мы его победили.
Однажды лет в десять я спросила бабушку перед сном: а Бог есть? Она стала серьезной, распрямилась, отвела глаза: «Не знаю». И вышла из комнаты. Потом, когда писала мне за тридевять земель длинные кружавчатые письма, каждое заканчивала: «Господь с тобой!» А потом уже почти не встающей, маленькой-худенькой, я купила ей в церкви складень, и Богородица там — босыми ногами на облаках…
Она умерла в ночь на Крещение. Говорят, это хорошо.
А родилась 3 февраля 1915 года.
С днем рождения, родная моя…
***
Они не обижались, хотя полжизни простояли в очередях. Они носили бесформенные платья и почти не знали косметики. Они вязали салфетки и скатерти, чтобы создать уют, а также носки и варежки, чтобы согреть нас. Они водили внуков в школу и терпеливо ждали, когда закончатся уроки. Ничего не требуя взамен, они ничего и не получали. Хотя именно на них и держалось наше общество…
Редакция продолжает рубрику «Памятник бабушке». Как знак глубокой признательности. Как запоздалое спасибо. Присылайте свои рассказы на почту 464994@mail.ru, мы их опубликуем.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: