Пандемия отдыхает в сторонке
Когда я неформалила, ходила в косухе и кедах летом, то из принципа не ездила на речки — еще не хватало пресной воды, когда есть море! Пусть на месяц в году, но вода должна быть соленой. А природа — южной, с запахом кипариса. И в любую тюменскую жару я томилась в городских джунглях.
Но с возрастом стала проще, полюбила дачу, баньку, речку и наши леса, научилась быть благодарной сибирской природе за ее вполне пышные дары. А уж в пекло нынешнее просто невозможно не мечтать о пляже и речке.
И вот выходные. Открылись городские пляжи. В том числе пляж «Эльдорадо» на Верхнем Бору. В девяностые на этом пляже проходили рок-концерты. Полный оттяг: рок-н-ролл, солнце, Тура… Серый песок, илистое дно с осколками бутылок. Отвязные рокерши заходили в воду в белых трусиках, выходили в серых… Я брезговала заходить в эту воду, да и пораниться было проще пареной репы.
А когда четыре года назад приехала с дочерью, поразилась заасфальтированным дорожкам, обилию сервиса, белому песочку, намного более чистой воде. Купалась с удовольствием. Вход стоил рублей 150. В этом году — 350. Пандемия на пляже ощущается как-то мелко, она — на периферии сознания, вообще о ней слышать не хочется. Но замечаю, что среди продающихся здесь сопутствующих товаров (цены задраны вдвое по сравнению с городскими — чипсы «Лейс» здесь в баре по 80 рублей) есть и наборы из пяти одноразовых масок — по 200 рублей вместо городских 75-100 рублей. Столики в кафе стоят достаточно далеко друг от друга. Пляжный громкоговоритель оповещает «по возможности соблюдайте дистанцию, дезинфицируйте.» Eсть разметка на песке — белыми ленточками — по полтора метра, но никто ее не соблюдает — народ лежит и сидит очень тесно. Пляж набит битком, в прибрежной зоне все купаются, задевая друг друга. Какая дистанция!
Я, зная, что везде стоят камеры слежения, спокойно оставляю одежду и иду купаться. Вода прохладная — не парное молоко. Но быстро привыкаю, выплываю поскорее из гомонящей, бесцеремонно посыпающей тебя блестящими водяными брызгами толпы детей и взрослых подальше к буйкам. Там — редкие уверенные в себе пловцы, бородатый татуированный красавец-охранник на лодке. К буйку плывут мама с сыном. Думаю: что за люди — я ж первая! Но они, как оказалось, друг друга обгоняют — мама приплыла первая, дотронулась до буйка, издала победный клич — и назад. Подул ветер, усилились волны, и солоноватая из-за близких подземных минеральных источников вода начала нагло забираться в нос и глаза. Жжет носоглотку, продирает. Скорее плыву назад. Порывом ветра у купальщиков уносит огромный круг. Хозяева плывут за ним брассом — не успевают. К ним присоединяется стая пловцов — бесполезно. Круг машет ручкой, исчезая на горизонте. И охранник на лодке куда-то исчез.
Потом лежим на раскаленном песке, вокруг — тишина. Люди настолько разомлели, что общаться у них сил нет. Можно просто любоваться лицами и фигурами. Такие красивые люди!
Позже, когда я уже жду за территорией пляжа друзей, которые заберут меня на дачу, мимо проходит мамаша, отчитывает детей: «Я говорила не перегреваться до головной боли!» Кто-то, проезжая мимо, задел машину у забора, и она сползла в овраг, вытаскивают тросом, образуется пробка. Машин — море. Давка, крики с нецензурными словами. По дороге на дачу — с полкилометра — машины вдоль обочин. И вспоминаю, как ездили накануне на озеро к «Красной гвоздике», где живительная свежесть соснового бора, золотящее изумрудную осоку закатное солнце, табун лошадей на противоположном берегу и всего четыре купальщика. Но этот рай в сорока километрах от города, не наездишься.
ФОТО АНАСТАСИИ БОГДАНОВОЙ
***
фото: